Он молча слегка улыбается, когда Елена протягивает ему пачку.
– Возьмите.
Он берет сигарету и зажимает губами. Елена вытряхивает другую и смотрит, как он подходит к керосиновой лампе и наклоняется над фитилем, чтобы прикурить. Бог мой, думает она. Мне нравится даже то, как он прикуривает английскую сигарету.
– Хотите что-нибудь выпить?
– Нет.
Она указывает на стул:
– Пожалуйста, садитесь.
– Предпочитаю еще немного постоять. – Он с легкой застенчивой гримасой растирает поясницу. – Я ехал на мотоцикле от самого Альхесираса.
Сказав это, он озирается, оглядывает корешки книг, рядами выстроившихся на стеллажах («Северная Атлантика», купленная покойным мужем, погибшим в Масалькивире, тоже здесь), еле различимые гравюры на стенах, рабочий стол. Затем переводит глаза на ковер, где лежал без сознания в ту, первую ночь.
– Мне нравится ваш дом. – Он указывает на окно в темный сад. – И снаружи, и внутри. И правда, настоящий домашний очаг.
– Давно вы не были в таком?
– Да, давно.
Вдруг, непонятно почему, ее охватывает панический страх, и она задает вопрос, который не решалась задать до сих пор:
– Вы женаты?
В его пристальном взгляде сквозит любопытство. Неожиданно широкая улыбка лучом света озаряет его лицо.
– Нет, категорически нет.
Елена чувствует себя глупо. Очень глупо. Чтобы скрыть неловкость, она рассматривает уголок сигареты, делает затяжку, подкручивает фитиль в керосиновой лампе, сдвигает пепельницу. Мужчина молча смотрит.
– Вам, должно быть, жарко, – замечает она.
– Да, немного.
– Снимите куртку, если хотите.