Венецианец кивает, даже не глядя в карту:
– От двенадцати до девяти метров, кое-где восемь.
Скуарчалупо подмигивает ему:
– Тоже перепроверял, а?
– Конечно. И знаешь, что это все означает: мы пойдем вплотную к поверхности, малейший ошибочный маневр – и вынырнем на свет божий или нас засекут по свечению.
Неаполитанец кивает, вдруг помрачнев.
– А если пахать по дну, поднимется туча водорослей, и видимость у нас будет не больше, чем у жареной рыбы.
– Вполне возможно.
– Ладно, тогда представь себе, что все идет хорошо до этого момента, но потом вдруг раз – и все меняется. Мы минируем крейсер, но не можем вывести майале из порта: потеря управления или авария. Придется выйти на сушу… У тебя есть место на примете?
– Северный мол. – Ломбардо показывает на чертеже. – Отличное место, рядом с деревянной пассажирской пристанью. Помнишь?
– Да, конечно… Мы его имели в виду на случай, если придется выходить где-то поблизости. Там всегда темно, особенно когда в порту затемнение.
– Оно и сейчас может нам пригодиться. Оттуда переберемся на другую сторону, проплывем полмили до испанского берега.
– Если к тому времени вообще сможем плыть.
– Или поднимемся на борт какого-нибудь нейтрального купца – там какие-то стоят… Или поднимем руки и сдадимся.
Скуарчалупо не может сдержать гримасы отвращения.
– Уж только не это, дорогой товарищ. Дуче не понравится.
– Тогда скажи ему, пусть идет сам. Дадим ему прорезиненный костюм, пусть хотя бы ноги намочит.
Они вместе смеются, они снова два бойца. Два товарища.
– Мы вернемся на нашей майале, – твердо говорит Ломбардо. – Я уверен.
– Ну еще бы… А быки травку не едят.