Скуарчалупо убирает листок бумаги в карман и встает. Надо последний раз осмотреть майале и перейти с генератора на динамо-машину, чтобы зарядить батарейки. Ломбардо надевает промасленную спецовку, они выходят из дока; на трапе, ведущем в док, где начинаются операции, они встречают капитан-лейтенанта Маццантини, и у него такое лицо, что оба водолаза начинают нервничать.
– Надо поговорить, Тезео, – произносит капитан-лейтенант.
И многозначительно смотрит на Скуарчалупо; тот собирается уйти, чтобы оставить их одних, но Ломбардо его останавливает:
– Дженнаро – мой двойник, капитан-лейтенант. Такого быть не может, чего ему не стоит слышать.
Офицер секунду колеблется, смотрит на Скуарчалупо и наконец решается:
– Ты ему рассказал?
– Да, – подтверждает Ломбардо.
Взгляд офицера становится суровым.
– Такого приказа не было.
– Но и противоположного не было, капитан-лейтенант. И, повторяю, это мой товарищ.
– Не беспокойтесь, – вмешивается Скуарчалупо. – Я сейчас уйду.
– Нет, останься, – соглашается Маццантини. – Теперь уже все равно. Я говорил с нашими людьми с Вилья-Кармела. – Он поворачивается к Ломбардо. – Мария не переходила границу обратно.
С тех пор как они знакомы, Скуарчалупо ни разу не видел, чтобы Ломбардо становился бледен; ни во время тяжелейших тренировок, когда приходилось плыть милю за милей с полной выкладкой, ни когда он снимал резиновую маску после нескольких часов погружения. А вот теперь он побледнел.
– Почему? – спрашивает Ломбардо.
Офицер качает головой:
– Неизвестно. Она позвонила с Гибралтара. Кажется, в порту что-то изменилось. Она также дала понять, что у нее есть фотографии… И больше мы ничего о ней не знаем.
Голос Ломбардо звучит напряженно и хрипло:
– Думаете, ее арестовали?
– Этого я не знаю, и люди в Ла-Линеа тоже не знают. Они ждали ее у решетки, но она не появилась.
– А что изменилось? Что она сказала?