Мадам

* * *

Прощание с Шубадеровым состоялось в столовой консерватории, где Петр Ильич долгое время работал преподавателем. Фролов пришел на полчаса раньше. Вахтер консерватории его не пустил, объясняя, что нужно подождать прощающихся с кладбища. Фролов возмутился:

— Вы что, не знаете, кто я?

— Нет!

— А фамилия Фролов вам ничего не говорит?

— Нет!

— Внимательно посмотрите на мое лицо!

— Смотрю. И что я там должен увидеть? — тихо спросил вахтер.

— Знакомые очертания.

— На дядьку моего похож. Алкаш проклятый.

— Я из управления, — использовал последний козырь Фролов.

— Ну так бы сразу и сказали! Проходите. — Из какого управления Фролов, не знали оба.

Фролова провели в зал и посадили рядом с местом вдовы. Столы ломились от еды. Фролов, проговорив: «Семеро одного не ждут», стал есть и запивать еду водкой. Когда люди начали заходить в зал, их встречал пьяный мужчина средних лет. Со словами «горе-то какое» Фролов обнимал всех женщин и целовал их в губы. Мужчин Фролов игнорировал. Женщины вначале напрягались, но когда узнавали, «что мужчина из управления», после поцелуя мило улыбались и по-доброму смотрели на Фролова.

Гости расселись. Начали произносить речи. Фролов тихонько напивался. Рядом сидели двое мужчин. Позже они представились учениками великого мастера. На тосте вдовы Фролов стал рыдать в голос и крикнул: «Мне его тоже не хватает, матушка!» Мужчины с пониманием закивали. Фролова разморило, и он отключился.

Проснулся от того, что его растолкали, подняли на ноги, дали в руки микрофон. Кто-то произнес:

— Свою речь скажет представитель управления.

Фролов больше всего не любил, когда его будили. Он становился злым и агрессивным.

Даже мама в детстве боялась его будить. Именно поэтому он всегда приходил ко второму уроку.

В зале было около трехсот человек. Все замолчали и приготовились внимать словам «человека из власти». Фролов был зол.

— Мы познакомились с Шубадеровым в консерватории. Всем нам известно, что в консерватории — или евреи, или гомосексуалисты. Так вот, мы с Петром Ильичом — не евреи!