— Большое спасибо за вашу помощь! — любезно проговорила Ольга.
Он ушел. Я подумал, что это его руководство настояло… Дальше произошло вообще странное. Подъехало такси, но, как только таксист увидел коляску с Ольгой, машина резко сдала назад и уехала. Мы попытались махать руками и кричать, бесполезно. Ольга сказала своим бодрым голосом:
— Ничего, еще раз вызовем! — Она зашла в телефон.
— Ольга, и часто они так? — спросил я.
— Ну бывает, — улыбнулась она.
— А чего они боятся? Нужно просто коляску сложить и положить в багажник. Тебя мы посадим.
— Может, заразиться боятся?! — сказала она и громко рассмеялась. Она смеялась так громко и заразительно, что начали гоготать все вокруг, включая меня. — Вот, назначили, ща приедет.
Мы шутили. В Ольге как будто живет какая-то неведомая мне сила. Сила, которая сминает на своем пути все сложности. Как будто их и нет в помине.
* * *
Давайте честно себе признаемся — обществу неудобны такие люди. И когда я говорю про общество, не имею в виду чиновников, которые не строят пандусы и подъемы для людей с ограниченными возможностями. Я имею в виду нас с вами. Охранника, которого обязали поднять неудобного человека. Таксиста, который боится потерять лишнее время на погрузку коляски (ведь у него, поди, жесткий тайм-менеджмент). Мы с вами, которые при встрече с таким человеком, отводим глаза вместо обычной улыбки.
Общество хочет, чтобы они не ездили по улицам с высокими бордюрами. Общество хочет, чтобы неудобные люди сидели по своим квартирам и не высовывались. Да вот хер-то там! У них яйца-то побольше будут. Бордюры, говорите, да они все паралимпиады выигрывают, в отличие от наших футболистов! Они вон в театрах играют и других мотивируют. Неудобные… Да это мы по сравнению с ними жалкие. Жалкие в своем желании казаться нормальными.
Самый лучший день
Мы с моей младшей дочкой ехали на машине покупать ей зимнюю обувь. Из динамиков на полной мощности душераздирающе орал Григорий Лепс, «Самый лучший день». Мы с Таисией почти сорванными голосами подпевали, сопровождая танцем рук. Тая еще и притопывала, я же был ограничен педалью газа и тормоза. В перерывах смеялись и опять подпевали. Каждая нота, каждый слог, которые закладывал создатель этой песни, были нами выстраданы, прожиты и отпущены. Идиллия в отношениях отца и дочки. Как мы дошли до этого?! Ща расскажу.
Начнем с того, что я ненавижу шансон. Я рос в Новокузнецке, и культ шансона там был безоговорочен. Понятно, что он был везде и игнорировать его было сложно. Из каждого утюга передавали поздравительную песню для лучшей женщины Ильинки — «Молодую» Амирамова.
Эти песни засели в мозг навсегда. Недавно ехал в такси, заиграла «Я не ною о судьбе». И вот я уже тихонько пою: «Лучшее храня в себе…» Ненавижу! «И признанием тебе досаждая…» Я пишу этот текст под новый альбом
Классный альбом. Но в голове крутится «Эх, молодая…». Теперь вы понимаете, откуда я знаю почти все песни Григория.
У Таисии еще интереснее. Они несколько лет возвращаются из школы со своей подругой Соней по одному и тому же маршруту. Их пути расходятся около большой круглой тумбы с афишами. Говорить просто «пока-пока» им быстро наскучило, и они стали произносить имена с афиш:
— Пока, Филипп Киркоров!
— Пока, Григорий Лепс.
Им так понравилось произношение странного и загадочного «Григория Лепса», что они стали использовать только его:
ebooksa