Союз «Волшебные штаны»

В кузнице было темно, не считая пламени, бушевавшего в массивной кирпичной топке у задней стены. У топки виднелась одинокая фигура, ворочавшая в огне кусок металла, и она была слишком высокая для бапи Ду- наса.

Костас то ли услышал, то ли почувствовал шаги Лины. Обернулся через плечо, увидел ее, медленно отложил работу, снял огромные рукавицы и маску и подошел к ней. В его глазах словно бы сохранился отсвет пламени. На лице не было ни тревоги, ни смущения. Видимо, у Лины того и другого хватило бы на двоих.

Обычно Лина полагалась на то, что парни в ее присутствии нервничают, а значит, естественное преимущество на ее стороне, но Костас был не из таких.

– Привет, – робко сказала она.

– Привет, – твердо ответил он.

Она помялась – было никак не вспомнить заготовленную первую реплику.

– Может быть, сядешь? – предложил он.

Сесть означало пристроиться на низкой кирпичной стенке, разделявшей кузницу на две части. Лина пристроилась. Она по-прежнему не помнила, с чего собиралась начинать. Вспомнила про свою руку, про картину в этой руке. Сунула картину Костасу. Она планировала обставить это изящнее, но уже неважно.

Костас перевернул картину и пристально рассмотрел ее. В отличие от большинства людей, он не стал ничего говорить сразу, а просто смотрел. Через некоторое время Лине стало от этого не по себе. Но ей и без того было настолько не по себе, что было уже непонятно, когда и от чего это не по себе так усилилось.

– Это твой уголок, – выпалила она.

Костас не сводил глаз с картины.

– Я хожу туда купаться много лет, – медленно проговорил он. – Однако готов поделиться.

Лина пыталась различить в его словах намек – и то ли боялась, то ли хотела услышать его. Нет, никакого намека не было, решила она.

Костас вернул ей картину.

– Нет, это тебе, – выдавила она. И вдруг помертвела от ужаса. – Ну то есть, если хочешь. Ты не обязан ее брать. Я просто…

Он забрал картину.

– Хочу, – ответил он. – Спасибо.

Лина убрала волосы с шеи сзади. Господи, как же здесь жарко. «Отлично, – сказала она себе тоном тренера, – а теперь пора говорить».

– Костас, я пришла сказать тебе кое-что, – начала она.

Стоило ей открыть рот, как она вскочила и принялась, шаркая, мерить кузницу шагами.