– Да, это в порядке вещей. В общем, ступайте, парни, своей дорогой, спасибо, что выручили. А мы пойдем своей – дождемся начальства. Взвод бойцов не оставишь – для охраны важного объекта? Мое начальство будет искренне благодарно.
– Нет, взвод не могу, – замотал головой Громадин. – Взвод – это много. Отделение оставлю. Больше не получится, сам понимаешь, врага преследовать надо.
– Устроит, – кивнул Дымов.
Радовались преждевременно. Невозможно предугадать события на войне. Группа эсэсовцев, которую пасли бойцы Громадина, появилась не там и не в то время. Они точно где-то отсиживались, а потом продолжили движение. Возможно, они имели сведения об объекте профессора Абеля. Они возникли из ниоткуда – двигались кромкой моря, со стороны Лиепаи. Разразилась автоматная стрельба. Солдаты Ваффен СС бежали, как на смотре, – в размеренном темпе, с засученными рукавами. За ними грамотно прятались офицеры в щеголеватых фуражках. Со скалы застрочил пулемет «МГ-42». У парней капитана Громадина, разместившихся на открытом участке у причала, не было ни одного шанса выжить. Десять бойцов легли как один, даже не успели разбежаться. А ведь Дымов предупреждал: уйдите в скалы! Эсэсовцы бежали плотно, их было человек сорок. Они явно кого-то прикрывали. Снова сдавило грудь – да мать же вашу! Группа Дымова расположилась за автомобильной стоянкой – и в зону поражения пулеметчика не попала.
– Все в здание! – заорал Дымов.
Народ полез в осточертевший бетонный куб, никто не пострадал. Но их заметили, эсэсовцы сменили направление, открыли шквальный огонь по раскуроченной двери. Сохранялась надежда, что пройдут мимо, – зачем им лезть в эту дыру?! Но, видимо, была причина. Когда по одному стали слетать с лестницы, пехотинцы уже топали по бетонному полу. Они могли знать про ценный груз, но каким образом собирались его вывезти? Выжившие убегали прочь по коридору. У них практически не осталось боеприпасов. Не рассчитывали, что красноармейцы так подставятся! Люди спотыкались о мертвые тела, падали, но как-то вставали, бежали дальше. За дверью просто не было свободного участка пола, сплошная мертвая плоть.
Дымов подобрал автомат, побежал дальше. В спину стреляли – эсэсовцы упорно преследовали. «Не просто они здесь оказались, – мелькнула мысль. – Абель сбежал, мог связаться по рации с руководством СС…» Коридор забирал вверх. Эх, не иссякла еще силушка молодецкая…
– Я задержу их! – крикнул Влад. – Садовский, подпалить бикфордов шнур! Остальным – к двери, на улицу! Отпирайте задвижки! Прятаться в скалах!
Он повалился за порожек, отсюда просматривался весь коридор. Эсэсовцы бежали в прежнем темпе, словно роботы – без всяких эмоций. Он выпустил несколько прицельных очередей, одного убил, другого ранил. Солдаты прижались к стенам, залегли, открыли шквальный огонь. Дымов отползал, не поднимая головы, чуть пол не вылизывал. Поднялся он за изгибом коридора и опрометью бросился прочь. Садовский все еще ковырялся в нише, тянуло паленым. Рядом с ним приплясывала Рамона, она обрадовалась майору, кинулась к нему. Какого черта она здесь?! Но поздно было ругаться и выяснять отношения, вся жизнь еще впереди, и семейных скандалов на нее хватит – Дымов схватил девушку за руку, и они вместе стали прыгать от нетерпения.
– Бежим, командир! – выдохнул Садовский. – Рванет секунд через пятнадцать! Держите, гады! – Он хищно засмеялся. – Это вам за счет заведения!
Он первым кинулся в распахнутую дверь. Рамона споткнулась – этого еще не хватало! Сердце ухнуло в пятки. Дымов схватил девушку, она повисла на его шее и заплакала от отчаяния. Коленку разбила! Сделала шаг и снова чуть не повалилась. Уже прошли те самые пятнадцать секунд! Влад схватил Рамону поперек талии, отдуваясь, потащил к выходу.
– Командир, давай быстрее! – заорал из прохода Садовский.
Он подхватил обоих, и они вырвались наружу. До ближайшей скалы было рукой подать. Немцев видно не было. Царство камня, петляющая дорожка, пустая площадка для грузового и легкового транспорта… Партизаны и Мишка Балабанов махали руками: где вы, черти?! А ведь немцы уже были где-то на подходе…
Дрогнула земля. Посыпались камни со скалы. Рамона завыла от страха, с трудом переставляя больную ногу. Оборачиваться не хотелось. Но Дымов обернулся. Такое впечатление, что верхняя часть скалы поднялась, а потом опустилась обратно – но при этом вмялась и села криво, словно шутовской колпак. Камни посыпались на землю, откалывались и кувыркались крупные куски скалы. Участь всех, кто оказался на объекте, явно была незавидной.
Из лаборатории в задний двор никто не вышел – дверь придавила мощная глыба. Только через полчаса шесть измученных человек окольной тропой вышли к морю. Посторонних не было. Эсэсовцы ушли (если кто-то выжил). Грязные, усыпанные крошкой люди добрались до воды и попадали без сил. Начиналось «похмелье» после невиданного подъема сил. Но это состояние не было катастрофическим, требовался лишь небольшой отдых. На коленях подползли к воде, погрузили в нее головы. Переборщивший с дозой Садовский нервно смеялся. Мычала от боли девушка, ухитрившаяся промыть ссадину на коленке соленой водой. Дымов поднял ее, отнес на сухое место, бережно усадил. Люди, сбившись в кучку, уселись на землю, пустили по кругу единственную сохранившуюся пачку сигарет. Некурящая Рамона тоже взяла сигарету и непонимающе уставилась на нее. Разговаривать не хотелось. Люди молча сидели в кружке. Дымов обнимал девушку, она доверчиво льнула к его плечу. Паулюс вычесывал каменную крошку из головы – она была того же цвета, что и волосы. Здоровяк Дзинтарс тоскливо смотрел на море – он оказался лириком и меланхоликом. Садовский молчал. Он иногда вздрагивал, подавляя смех. Мишка рисовал веточкой на песке загадочные знаки, что-то шептал и таинственно улыбался. Скала, под которой покоилась лаборатория, представляла невеселое зрелище. Она ощутимо просела, перекосилась, раскрошилась. Крышу бетонного короба раздавили гигантские глыбы. Одна из последних сплющила автомобиль, на котором прибыла группа. Из дверного проема все еще вырывались клубы дыма…
Из-за скалы возник советский «ГАЗ-М1» в сопровождении бортового грузовика с пехотой. Машины встали на парковку рядом с немецкими «собратьями». К берегу размашистой походкой направился жилистый полковник с осунувшимся лицом.
– Ну, все, – обреченно вздохнул Балабанов. – Сейчас нас по головке не погладят.
– Не погладят, – согласился Влад. – Но и к стенке не поставят. Подобный исход операции предусматривался… Товарищи офицеры!
– Да сидите вы, – проворчал полковник Барыкин. Он повернулся к скале, смерил ее взглядом, покачал головой. – Хорошо развлеклись, Дымов? Даже не знаю, как вас назвать – «худшие из худших»? Объяснения будут?
– Выхода не было, товарищ полковник, – объяснил Влад с покаянной миной. – Мы все расскажем, но давайте не сейчас? Под этим камешком покоится взвод эсэсовских вояк, не считая полутора десятков из предыдущей партии… которые, кстати, тоже были эсэсовскими вояками.