Его рука покоилась в ее руке, ее тело прижималось к нему, а голова лежала у него на плече, как будто они были соединены в еще одной жестокой игре Бога. Адам Блэк смотрел в свое будущее и находил его… неприятным. В конце концов, она была уродкой. От этого никуда нельзя было деться. Сьюзен Ярроу навсегда останется Урсалиной, и этого не изменить. О, она могла хотеть спрятаться от мира за стенами уютного домика, окруженного белым заборчиком, но это была только фантазия. Даже смешно, что она хотела втянуть его в такую жизнь. Одно дело играть роль Доминуса и все время слоняться вместе с этими людьми, а другое — согласиться провести остаток жизни с уродом. Мерзость природы — вот, кем она была на самом деле.
— Я люблю тебя, — сказала она. — О, Адам, я действительно очень сильно тебя люблю!
Он услышал отдаленный громовой раскат. Надвигалась гроза — далеко, на западном горизонте темное пятно облаков вторгалось в солнечную синеву.
Возможно, он слишком часто играл роль Доминуса. Возможно, холодность этого персонажа засела в его сердце и укреплялась в нем представление за представлением, ночь за ночью, и он скрывал это срастание с ролью не только ото всех, но и от себя самого. Однако сейчас единственной мыслью в его пятнадцатилетнем мозгу было:
Да. Бежать, пока он еще может.
И еще одна мысль вторглась в его сознание, хотя он думал, что давно отогнал ее прочь. Он вспомнил, что о нем говорил мэр Килер:
Вновь послышался приглушенный громовой рокот. Приближалась буря.
Когда они возвращались к лагерю, Сьюзен продолжала озвучивать свои смехотворные фантазии о счастливой семейной жизни. В этот момент сын Черного Ворона принял решение.
— Знаешь, — легко сказал он, — раз уж мы собираемся быть вместе, нам стоит и деньги наши держать вместе. Ты так не думаешь?
—
— Да, я хотел бы верить, что мне, как главе дома, будут доверены все финансовые вопросы. Для меня было бы важно, чтобы ты позволила добавить твои деньги к моим. Это позволило бы мне понять, что мы с тобой едины во всем.
— Едины во всем, — повторила она и улыбнулась. — Мне нравится эта идея!
— Я на это надеялся.
Во время ливня, который обрушился на землю в ту же ночь после окончания представления, а после превратил все вокруг в месиво из грязи, Адам Блэк встал со своей маленькой койки, представленной ему Солсбери. Он сложил в сумку кое-какую одежду вместе с распухшим мешком денег и обнаружил, что его рука тянется к мантии Доминуса.
Забрать ее с собой?
Зачем? О чем она напоминала ему? Ах, да… о силе… и побеге.
Ко всему прочему, мантия была из хорошей ткани. Он мог бы продать ее, если б захотел. Было жаль оставлять ее следующему дураку, которого возьмут на его место.
Адам убрал одежду в сумку, застегнул все пуговицы и вышел под проливной дождь.
Он ушел ночью, так же, как и пришел, шаг за шагом пробираясь сквозь грязь, с его треуголки струился водопад, а сила природы опускалась на его плечи, словно тяжелый Божий ремень.