Свита короля

На крыше они почти не разговаривали – может, потому что успевали наговориться на тренировке, а может, из-за того что час был поздний и они позволяли себе оторвать от столь необходимого сна лишь несколько коротких минут, – однако больше всего вопросов возникало у Нила именно ночью. Они не давали ему покоя, когда Эндрю прижимал его к ледяному бетону, забираясь горячими руками под толстовку. Желание знать об Эндрю больше появилось у него не вчера, а вот растущая нужда в ответах была новой. Поцелуи Эндрю многое меняли, хотя Нил и понимал, что ничего менять не должны.

Он хотел знать, где проходят границы и почему для него сделано исключение, как Эндрю справляется со всем, что пережил, и сколько времени у него ушло на то, чтобы принять собственную сексуальность после надругательств Дрейка. Все эти «почему» и «как» только усложняли ситуацию, ведь поиски ответов заставляли задумываться обо всем остальном. Нил мог бы удовлетворить свое любопытство с помощью игры в правду, но не хотел прибегать к этому средству по каждому поводу. Во-первых, это слишком долго, а во-вторых, у него заканчивается информация, которую можно без опаски предложить взамен, так что лучше держать рот на замке и поменьше об этом думать.

Выдержки ему хватило до четверга. Приемная мать Рене продала дом, и за ужином старшекурсники оживленно обсуждали эту новость. На выходных Рене собиралась поехать к ней и помочь с переездом. На случай, если понадобятся еще руки, Мэтт был готов взять билеты себе и Дэн. Нил не понимал их энтузиазма, но позже вспомнил, что оба с детства привыкли к оседлому образу жизни. Дэн провела в одном и том же городе пятнадцать лет, Мэтт до перехода в старшую школу жил с отцом. В распоряжении Элисон имелись зимняя и летняя резиденции, она много путешествовала с родителями, но никогда не переезжала.

Эта мысль не отпускала Нила и на ночной тренировке, и после, в душе, – не столько потому, что это было странно, сколько потому, что у него появилась возможность вытянуть из Эндрю ответ, не прибегая к игре. Как только дверь за Кевином закрылась, Нил поднялся на крышу. Эндрю, скрестив ноги, сидел на своем обычном месте у самого края. Огонек его сигареты, ярко светившийся в наслоении теней, замерцал – Эндрю сделал затяжку.

Усевшись рядом, Нил отобрал у него сигарету и перевернул фильтром к себе. В отместку Эндрю выдул дым ему в лицо. Тогда Нил стряхнул на него пепел и притворился, что сейчас затушит окурок. Эндрю ущипнул его за запястье и снова завладел сигаретой.

– Старшекурсники на выходные улетают, – сообщил Нил. – Мать Рене переезжает, и, судя по всему, для них это самое увлекательное событие за последние месяцы. Представить не могу, что будет, когда все они закончат универ и разъедутся. – Он сделал паузу, хотя ответа и не ждал. – Ники, конечно, улетит в Германию, но как поступит с домом? Продаст или подарит кому-то из вас?

– Вот его и спроси, – отозвался Эндрю.

Нил пропустил реплику мимо ушей.

– Хочешь остаться в Южной Каролине?

Эндрю дернул плечом.

– Нет смысла загадывать так далеко вперед.

Нил подтянул колено к груди и вслед за Эндрю устремил взгляд на кампус. Деревья на холме между «Лисьей башней» и Окружной дорогой заслоняли большую часть уличных фонарей, зато в кампусе фонарные столбы вдоль тротуаров стояли через каждые пять метров. Несмотря на то что уже перевалило за полночь, Нил разглядел на улице не меньше дюжины студентов.

– А я, наверное, махну в Колорадо, – сказал Нил. – Интересно сменить обстановку. Раньше я в основном останавливался в прибрежных штатах.

– Значит, не в Калифорнию, – полуутвердительно произнес Эндрю.

То ли он поддержал попытку поговорить о чем-то кроме экси, то ли действительно проявил интерес, Нил не знал – да и какая разница? Для Эндрю с его отчужденностью – естественной или созданной искусственно – между тем и другим, скорее всего, разницы не существовало. Тот факт, что он вообще отреагировал и даже продолжил беседу, уже считался победой.

– Я проезжал Калифорнию по пути в Аризону, но не стал там задерживаться. Сиэтл, пожалуй, мне понравился, хотя… – Нил вспомнил треск, с которым отрывал сгоревшее тело матери от виниловой обивки сиденья. – Я не смог бы снова там жить. Не смог бы вернуться по следам ни в одно из тех мест.

– И сколько же таких мест?

– Двадцать два города, – сказал Нил, не уточняя, что расположены они в шестнадцати разных странах. Эндрю по-прежнему считал, что все эти годы Нил скитался по Штатам. Не может же подросток в одиночку мотаться по всему миру. – Дольше всего я пробыл в Милпорте – целый год. А самой короткой была неделя с дядей.

– И я должен поверить, что ты его не выдумал? Ты уверял Ники, что поедешь к этому своему «дяде» на Рождество. Ты соврал.

– Дядя Стюарт существует на самом деле. Он был первым, к кому я обратился, когда удрал, но он тоже гангстер. Рядом с ним я чувствовал себя в такой же опасности, как и дома, поэтому тоже сбежал. У меня есть номер его телефона, но я еще никогда не попадал в настолько безвыходное положение, чтобы звонить ему. Сложно представить, во что обойдется дядина помощь. – Он взглянул на Эндрю. – А ты часто переезжал?