Проклятие Каменного острова

Глава 9

Всю дорогу до Форка Николас угрюмо молчал, забившись на самое дальнее сидение глайдера. Все эти безумные дни он добросовестно играл роль адвоката, держал дистанцию, вязал себя узлами, чтобы его чувства и эмоции не стали помехой для молодой волшебницы, но прощание с ней оказалось последней каплей. Со своим страхом за любимую он совладать не смог, и она вынуждена была прибегнуть к магии, чтобы заставить его уйти.

Сейчас он не видел и не слышал ничего вокруг, запершись в своем внутреннем мире, и только изредка реагировал на происходящее. Друзья, как могли, пытались его поддержать, но они и сами не находили себе места от беспокойства. Никто не знал точного времени взрыва и места, где потом окажутся волшебники. «Все зависит от того, сколько у нас останется сил», — сказала его жена. Их только двое против древней расы кровососов и тысячи зарядов, погребенных под фундаментом старого Палатиума…

Николаса вновь окатило ледяной волной страха. Он настолько плохо контролировал себя, что не мог даже поддерживать разговор. Ему хотелось побыть одному, но в гостевом доме на верхнем ярусе «Кордилины» было слишком многолюдно. Под надуманным предлогом Ник выскользнул из апартаментов и поднялся на посадочную площадку.

Время ожидания тянулось, как густая патока, влажный воздух был тяжел и неподвижен. Уже вечерело, небо над Форком окрасилось во все оттенки зеленого и пурпурного, но сообщений с орбиты по-прежнему не было. Коммуникатор молчал. Ник стоял у самого края прочного настила, отрешенно наблюдая, как один за другим вспыхивают яркими огнями причудливые стеклянные пузыри на крышах соседних инсул, как снуют между ними, словно назойливые насекомые, легкие летательные аппараты. Ночная жизнь столичного полиса набирала обороты, а он чувствовал сосущую пустоту у себя внутри. Где же ты, Анна?..

Не в силах больше бездействовать, Николас повернулся и решительно зашагал обратно. Но едва он успел приложить руку к дверной панели, как сзади ему на шею накинули удавку. В любой другой день у нападавшего не было бы ни единого шанса застать врасплох Николаса Холдера, но он выбрал именно этот, когда молодой адвокат от беспокойства совершенно утратил бдительность.

Петлю затянули так сильно, что у Ника моментально потемнело в глазах. Он еще попытался нащупать трос на своей шее, чтобы немного ослабить удушье, но огни ночного города внезапно померкли, а потом наступила полная темнота…

У императорского кресла имелись невысокие подлокотники, и Себастьян вцепился в них изо всех сил. Его сердце колотилось, как безумное, в груди ощущалась странная вибрация. Он все время пытался сделать глубокий вдох, чтобы немного успокоиться, но никак не мог набрать достаточно воздуха. Себастьян далеко не сразу догадался, что означают эти неприятные ощущения. Они были уже здесь, их таинственные гости, по ЭТУ сторону Двери!

Лангвад слегка отклонился назад, чтобы почувствовать присутствие Анны у себя за спиной, и явственно услышал в подземелье приглушенный грохот. Этот звук повторялся раз за разом, становясь все громче, все ближе, а потом наступила тишина. Некоторое время было слышно только тихое жужжание десятков работающих механизмов, но внезапно все шесть дверей, ведущих в тронный зал, медленно распахнулись. Себастьян затаил дыхание, рядом в священном ужасе застыла Оливия.

На первый взгляд в черных согбенных фигурах пришельцев не было ничего зловещего. С виду они походили на неухоженных стариков в длинных потрепанных одеждах, но их ментальная мощь подавляла все, что имело хотя бы искру разума. Попавший в зону их влияния человек оставался в сознании, то есть, видел, слышал и чувствовал, но себе он больше не принадлежал. Несколько ужасных мгновений даже Себастьян испытывал на себе эту рабскую покорность, желание пасть ниц и даже убить себя ради них, но, по счастью, он не смог пошевелиться. Когда адекватность восприятия восстановилась, молодой ученый смог, наконец, открыто взглянуть в лицо своему кошмару.

Пришельцев оказалось семеро, и выглядели они в точности так, как описывал Император Фабиан, словно с тех пор на Абсалоне не сменилось несколько поколений. Идея Николаса сработала прекрасно: старики сосредоточили все свое внимание на суетящихся роботах, и за это время Себастьян успел собраться с силами.

С одной стороны, он перестал дрожать и цепляться за подлокотники, а с другой — ему стали все труднее даваться самые простые вещи. Мозг освободился от чуждого влияния, а вот физическое давление начало нарастать, как во время перегрузок. Вдобавок отпечаток на грудинной кости горел огнем, и когда его пульсация вошла в резонанс с сердечными сокращениями Себастьяна, тот начал задыхаться.

Филипп Бран ожидал, что в знакомой обстановке боевого корабля почувствует значительное облегчение, но этого так и не произошло. Его флагман был чересчур велик для низких орбит, особенно таких перегруженных, как у Абсалона, поэтому адмирал развернул свой штаб на околопланетном сторожевике. Судно несло на себе большой запас вооружения, было не слишком поворотливым, но достаточно вместительным, что отвечало основным требованиям командующего.

Этот корабль предназначался для круглосуточного наблюдения за ближним космосом, его станция слежения ежесекундно принимала и обрабатывала огромные объемы информации, но сейчас все его приемные устройства были обращены на один единственный объект — старый императорский Палатиум.

Проклятая приверженность долгу так и не позволила адмиралу полностью отключить трансляцию с планеты, но из осторожности он приказал вдвое сократить обычную дежурную смену. Сидя на капитанском мостике сторожевика, Филипп изо всех сил боролся с искушением хоть краем глаза заглянуть в тронный зал Северного крыла. Обычно все обработанные данные стекались на его адмиральский пульт, и он мог одним прикосновением или голосовой командой вызвать нужные сведения. Но сегодня хрупкая зеленоглазая красавица наложила запрет на его служебные привилегии…

— Капитан, у нас сбой оборудования на станции слежения! — вахтенный офицер вывел на вспомогательный экран схему внутренних помещений корабля. — Уже два эпизода нехарактерных повреждений… Больше напоминает диверсию, чем обычную поломку… Вот еще, смотрите, как будто кто-то намеренно крушит аппаратную!

Капитан сторожевика развернул свое кресло к оператору.

— Что там у них происходит? Мичман, дайте мне связь со станцией…

— Отставить!!! — рявкнул адмирал, но было уже поздно — паренек первого года службы успел коснуться сенсорного индикатора.

Пульт заблокировали за мгновение до того, как молодой мичман внезапно задрожал всем телом и начал биться в конвульсиях. Со стороны это выглядело так, будто он пытался причинить себе наиболее сильный вред, разбивая в кровь голову, лицо и руки.