— Звезды? Да, это ценный товар и редкий. У меня нет.
— И не думал, что ты держишь их у себя. Но ты можешь знать, как их найти.
— Нет, прямой дороги я к ним не знаю, — снова покачал головой торговец, явно сожалея. — Хотел бы, да нет, не знаю.
— А кто знает? — в руке у Ипатия появился кошелек, и он выложил на стеклянную витрину одну за другой три серебряные монеты.
— Кто знает? — повторил он.
— Она знает! — вдруг произнес Бареб. — Она знает очень многое и не признается, но ее и не спрашивают. Никто ее не спрашивает! А спросить бы не помешало! Не помешало бы, да!
Что-то жуткое почудилось в ответе торговца, будто старик просто открывал рот, как послушная кукла, а кто-то невидимый выкрикивал слова. Юстина выхватила палочку.
— Опустите! — велел Ипатий. Он перехватил ее руку, и вывел Юстину на улицу.
— Вы с ума сошли! — рассердился он. — Что на вас наскочило?! Будьте здесь!
Он опять хотел войти в лавку, но месте той оказалась глухая кирпичная стена.
— Едемте домой, — с неудовольствием проговорил Ипатий.
Они сели в экипаж. Ипатий хмурился и смотрел в угол.
— Я сама не могу объяснить, что случилось, — повинилась девушка. — Жуткий человек!
— Есть определенные сомнения в том, что он человек, — пробормотал Ипатий. — Однако то, что он сказал нам, весьма интересно.
Юстина закусила губу. Вольно или невольно, но она дала Ипатию повод снова подозревать ее.
— Вы считаете, что лавочник говорил обо мне?
— Я пока еще не знаю, что мне думать. Надеюсь, мы успеем выпить чаю прежде, чем прилетит взбешенный Гвидо, — Ипатий кивнул на экипаж стражей, вывернувший из-за угла. Стражи притормозили, и один из них спрыгнул на мостовую.
И будто в воду глядел. Едва они успели сесть за чайный стол, как в дом ураганом ворвался Гвидо. Его лицо покрывали багровые пятна, дряблые щеки тряслись от быстрой ходьбы. В руке он сжимал палочку, а в глазах читалось намерение применить ее. Ипатий и Юстина переглянулись, она невзначай опустила руку и отстегнула палочку от пояса.