— Чего же "блестящего"? — проворчал Фотий.
— Было бы намного хуже, если торговец не сказал нам ничего. Пока картина не ясна, но, уверен, и этот кусочек займет положенное место.
Фотий Коррик двинул кистью руки, как бы говоря: "ну, раз ты так считаешь". Ипатий развернулся к Зевию, сидевшему на диване.
— Я бы наведался к буке. Зевий, случайно не знаете, где он живет?
Зевий переменился в лице, торопливо помотал головой.
— Вы понимаете, что каждый новый день увеличивает шансы Юстины получить порцию яда в утреннем какао? — Ипатий говорил непривычно жестко. Фотий дернул его за полу сюртука, пытаясь остановить, Ипатий отступил подальше, не сводя похолодевших глаз с Зевия. — Все вертится вокруг Юстины. И если вы не предпримите решительных мер — дочь ваша обречена. Сейчас не время для скромности и тайн. Решайте, с кем вы!
Зевий снова покачал головой.
— Не знаю, не знаю, мой мальчик. Мне кажется, что вы заигрались, увлеклись опасными приключениями. В следующий раз Гвидо арестует вас. Я беспокоюсь, беспокоюсь о Юстине. Она так молода и неопытна!
При этих словах Фотий не удержался от усмешки. Зевий отказывался понимать, что дочь его давно выросла и вовсе не беззащитное дитя.
— А я записной негодяй, — усмехнулся Ипатий.
— Я не то хотел сказать. Все стало так неоднозначно, Ипатий, так неоднозначно! Иногда очень трудно понять, как нужно себя вести и что говорить, — покачал головой Зевий. — А я только кабинетный ученый, да только ученый!
И бормоча о растерянности и непонимании, он покинул комнату.
— В таком состоянии духа, боюсь, он нам не помощник, — заметил Ипатий.
Фотий неопределенно пожал плечами.
— По дороге к Баребу Юстина призналась, что считает, будто за Порфирием стоит кто-то еще. Тот, кому выгодно направить подозрения на нее.
— В ее идее определенно что-то есть, — проговорил Фотий. — Она в центре событий, но, если Порфирий не настолько умен и плохой чародей, а она не виновна, значит, существует некто третий.
— Может, и так, может и так, — откликнулся Ипатий.
— То есть тебе так не кажется?
— А ты не находишь это странным?
Фотий посмотрел на него вопросительно.