– Слушаюсь, слушаюсь, «принцесса на горошинке», я их не трогаю… Я пошутил.
Дедушка наш был оригинал, чудак, каких прежде было немало, а теперь совсем не бывает. Дедушка всегда нас называл «барышни» или «девицы». Этим он, конечно, хотел выразить, что нас особенно балуют, оберегают и нежат.
У калитки серого домика уже слышны радостные возгласы. Бабушка, тетя Надюша, Дуняша встречают нас на улице.
Все веселы, смеются, громко расспрашивают, целуют и ведут в комнаты. Громче всех раздается визгливый голос Дуняши. Она имела способность всегда хохотать и взвизгивать; за это ей очень часто попадало от тети Саши.
– Ахти-матушки! Да дитятки наши приехали! Да миленькие, да пригоженькие! – вопила Дуняша и громко смеялась…
– Авдотья, угомонись!.. – строго говорила тетя Саша.
– Да я на боярышень радуюсь… Я их раздену… Миленьких-то моих, пригоженьких моих…
– Иди, иди, Авдотья! Мы сами детей разденем…
Возгласы, радостные восклицания так и сыплются. Бабушка обо всем подробно расспрашивает няню: удались ли кулич и пасха? Здоровы ли родители? Что делали? Что шили? Когда придут дочь и зять? Почем все покупали?
Нянечка почтительно обо всем докладывает и называет бабушку «сударыней».
Бабушка наша сегодня просто красавица. В первый день Пасхи и во все торжественные дни церковных и семейных праздников мы много-много лет видели бабушку и дедушку в одних и тех же одеждах. На бабушке надето широкое пестрое шелковое платье, на плечах шаль, а на голове белый чепец с лиловыми лентами. Дедушка в праздники надевал вицмундир с массой каких-то медалей и орденов; при этом высокий воротничок с углами так странно подпирал ему голову. И казалось, что голову он держит особенно гордо, откинувши назад.
Дедушка был горбатый, невысокого роста; но он был здоровый, сильный, веселый и бодрый человек. И горб его нисколько не портил.
– Сегодня бабушка – царица, а дедушка – царь, – шепчет мне Лида. На нашем условном детском языке это означает, что наши старички красивы, нарядны, торжественны.
– А мальчики дедушкины придут петь «Христос воскресе»? – спрашиваю я бабушку.
– Приходили уже, но Сашенька их не пустила. Придут позднее для вас…
Не успели мы еще раздеться, как дедушка уже громко объявляет из своего кабинета:
– Моя босоногая команда идет… Мальчики идут петь… Пустите моих мальчиков…
– Не важные гости! И подождут… Дети еще и раздеться не успели… Покоя от этих мальчишек нет, – сердито говорит тетя Саша.
– Пусти их, Сашенька… Они пропоют и уйдут… И отец успокоится, – заискивающе обращается бабушка к дочери.
Раздается тихий звонок. Дуняша с визгливым возгласом: «Ахти-тошеньки!» бежит открывать калитку. По деревянным мосткам дворика слышен топот детских ног.