Первые бомбы упали на площадку перед мостом, сплошь заполненную людьми. Смешались с землей каменная кладка шляха, телеги, грузовики, люди. Заходящие в пике штурмовики каруселью прокатились над мостом. Мост дрогнул, казалось, подпрыгнул вверх, оторвавшись от воды, и переломился пополам. Вниз по течению поплыла куча деревянного мусора. Один из паромов медленно пополз через реку, но под левым берегом его поразила бомба. Паром накренился, грузовики на нем поползли, пошли соскальзывать в воду. Самолеты прошлись над людским скопом, освобождая железное нутро, легли на обратный курс.
– Дело сделано, – тихо сказал Кремер. – Хотя, если быть честным, в этом нет нашей заслуги. Русские – плохие организаторы, теперь мышеловка плотно захлопнута.
– Колите дырку для ордена, «товарищ» майор, – не без лести заметил Гриднев, – или звание новое дадут.
– Звания просто так не дают, – еще тише сказал Кремер. – А теперь – на животы и вон к тем зарослям. И чтобы травинка не шевельнулась. Дождемся ночи, уйдем в укромное место. Надо продержаться сутки, потом придут наши.
Все трое заскользили через высокий камыш. Кремер подумал: «Снова удача! Кто королем рожден, тот будет править».
Глава 7
Дым огромный. Машин до хрена. Наш маршрут дан через Богучар, но регулировщик говорит, что там переправы нет, и направляет на Белогорье. Едем туда. Несколько налетов. Останавливаемся в лесах. На дорогах видны свежие воронки.
Младший лейтенант Шинкарев растянулся рядом с колесом сорокапятки, пролежал так всю бомбежку, боясь отнять руки от головы. Кругом металась земля, и лейтенанту казалось, что еще секунда – и следующая противно свистящая болванка свалится ему на спину. Не раз его засыпало землей, а под конец прилетела оторванная нога в солдатском сапоге и упала прямо перед лицом.
Разрывы стихли, но вопли раненых он услышал не сразу, они пробивались сквозь толстую ватную подушку, словно боялись снова призвать взрывы на свою голову. На изрытой воронками дороге шевелилось орущее кровавое месиво из людей и лошадей.
Шинкареву приходилось видеть трупы. День назад они попали под такой же авианалет. В узкой балке меж двух холмов их гоняла двойка «лаптежников». На дне балки через канаву тянулся хлипкий мост, едва выдерживавший полуторку. Когда все кончилось и поток войск снова в беспорядке рванул к мостку, там создалась пробка, гудели машины, висела в воздухе ругань.
Шинкарев проломился сквозь толпу, вступил на шаткие доски помоста. В машине, закупорившей переправу, лежали раненые, из кузова доносились стоны. Лейтенант с гневом рванул водительскую дверцу, хотел отругать шофера, но едва успел подставить руки – убитый вывалился прямо на него.
Еще неделю назад он замирал с ложкой у рта, слушая рассказы своих повоевавших бойцов: «Под Киевом дело было. Бой страшный, себя не чуешь… Подносчику осколком живот распахало, так он со снарядом еще шагов несколько пробежал, а потом кишки выпали, он на них наступил… его так и приземлило».
Теперь Слава мог и сам рассказать такое, отчего не только замрет ложка у рта, но и кровь в жилах застынет.
Сегодняшний налет у Белогорья был страшнее вчерашнего. Переправа закипела работой: раненых сносили под деревья, помогали дойти туда и укрывали под ветками на случай нового налета. Командиры строили подразделения, подсчитывали потери. Среди снующих военных оказался майор с топориками саперных войск в петлицах, стал раздавать указания.
Подбежав к нему, Слава отрапортовал. Быстро смерив его взглядом, майор протянул руку:
– Соболев. 19-й понтонно-мостовой батальон. Материальной базой обладаешь?
– Имею орудия, но без снарядов, обещали подвезти…
– Сейчас сюда пробиваются мои ребята на грузовиках, а там у них столбы телеграфные, двуручные пилы, лопаты – все, что нужно для ремонта понтона. Одними столбами, чувствую, не обойдемся, придется еще деревья валить. Давай так сделаем: со своими пушкарями поищешь лошадей и подводы. Потом поедете в село, реквизируете у местных пилы, топоры и скобы. Шагай, лейтенант, действуй.
Козырнув, Слава поспешил к своей батарее. Слушая майора, он вспомнил несколько пословиц, где говорилось о жареном петухе, ударе грома, крестящемся мужике и загадочном раке, свистящем на горе.
Шинкарева и его добытчиков во дворах встречали по-разному: где-то безропотно выносили инструмент, словно тем самым платили повинность; в других дворах солдатам и рады были бы помочь, но у самих хоть шаром покати. Встречались дворы, где просто жалели расставаться с имуществом, зная, что никто им его назад не вернет.
ebooksa