Творения. Том IV

«Печальна душа Моя» (ср.: Мф. 26, 38). Не постыдился сказать сие, потому что был истинный человек, а не чуждое что-либо (человеку) скрывал под видом одеяния Своего, и сие сказал, дабы показать, что облекся немощною плотью и соединился с душою, которая может страдать. Итак, сказал то, что истинно, дабы не подвергалось извращению, и скрыл[282], дабы не было похищено воровски: научил верных не тщеславиться своим поведением, и (так как) это значит отвергать истину. И еще также говорит: «кто отрекся от Меня, и Я отрекусь от него» (Мф. 10, 33), и в этом – страх и трепет для неверных. Итак, по силе одной (заповеди) мы исповедуем, дабы заблуждение не отторгло нас от любви Его, а по силе другой не исповедуем, чтобы гордость не лишила нас плода блага Его.

«Если возможно, да минует Меня чаша сия» (Мф. 26, 39). Кто знал, что ученики соблазнятся, Симон отвергнется, Иуда повесится, и город Иерусалим будет разрушен, и народ рассеян, Тот не мог не знать, что по истечении трех дней чаша (сия) минует (Его). «Если возможно, да минует Меня чаша сия», – так говорит Тот, Кто Симону, когда он хотел поправить Его, сказал: «отойди от Меня, сатана… потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое» (Мф. 16, 23). Почему теперь Господь Сам оставил то, что Божие, и помыслил о том, что человеческое? Зачем же Ты разгневался на Симона, когда он сказал: «да не будет этого с Тобою, Господи!» (Мф. 16, 22). «Если возможно, да минует Меня чаша сия». Тот, что сказал только Отцу, знал; знал и то, что чаша может миновать, однако для той цели и пришел, чтобы пить ее за всех и посредством этой чаши уплатить долги всех, за которых уплатить не могли своею смертью пророки и спасатели.

«Отче, да минует Меня чаша сия». Кто смерть Свою описал чрез пророков Своих и таинство смерти Своей прообразовал на праведниках Своих, Тот, когда настало время Самому подпасть смерти, не (мог), конечно, отвергнуть смерть и отказаться пить чашу ее. Ведь если бы не хотел пить ее и имел желание отвергнуть ее, то не сравнил бы тело Свое с храмом, говоря: «разрушьте сей храм, и Я в третий день воздвигну его» (ср.: Ин. 2, 19), и не сказал бы сыновьям Зеведеевым: «Можете ли пить чашу, которую Я буду пить» (Мф. 20, 22), и в другом месте: «предстоит Мне крещение, которым Я должен креститься» (ср.: Лк. 12, 50), и: «как Моисей вознес змия в пустыне, так вознесен будет Сын Человеческий» (ср.: Ин. 3, 14), и: «как Иона был во чреве кита, так Сын Человеческий будет в сердце земли» (ср.: Мф. 12, 40), и: «должно Ему умереть и воскреснуть» (ср.: Лк. 9, 22), и: «сильно желал Я есть эту пасху с вами прежде Моего страдания» (ср.: Лк. 22, 15), и: «Сын Человеческий идет, как написано о Нем» (Мф. 26, 24). Даже и вечером той ночи, когда предал Себя, разделил Тело Свое апостолам Своим и Кровь Свою раздал ученикам Своим и дал им заповедь творить сие в воспоминание Его страдания. Тот, Кто ученикам Своим заповедал не бояться смерти, говоря: «не бойтесь убивающих тело» (Мф. 10, 28), каким образом Он Сам убоялся смерти и просил, дабы миновала Его чаша сия? Кто добровольно подъял число месяцев в утробе и число годов на земле, ужели Он хотел, чтобы миновала Его чаша, и все Его явление сделалось тщетным в то время, когда дни, месяцы и годы прошли и оставалось только несколько часов? Когда был в Иерусалиме и провозглашал Свое увещание, то, желая показать величие даров Своей милости, сказал: «если бы в Содоме явлены были те силы, которые явлены в тебе, то и доселе оставался бы он местом обитания» (ср.: Мф. 11, 23). Однако Содом был разрушен, хотя и мог бы сохраниться в случае пришествия Его. Кто, несмотря на это, не отменил времени явления Своего, каким образом в то время, когда пришел, Сам восхотел отвергнуть дары, вытекающие из страдания Его, которые если бы даны были во дни Лота, то Содом и соседние города, как Сам Он сказал, доселе еще процветали бы? И если хотел отказаться от чаши ради народа Своего, дабы он не погиб при (втором) Его пришествии, (то есть как виновник смерти Его), то Он должен был погубить и какой угодно (другой) народ, к которому пришел бы, поскольку и этот народ должен был бы предать Его на смерть Креста. Но так как они (Иудеи) не вняли Его знамениям и чудесам, то погибли отнюдь не вследствие распятия Его, потому что погибли еще прежде, чем Он был убит, ибо не поверили знамениям Его.

«Если возможно, да минует Меня чаша сия». Сказал это по причине немощи, которой был облечен, потому что не в ложном виде, но поистине был облечен ею. А если поистине был немощен и облечен немощью, то и невозможно было, чтобы немощь не боялась и не смущалась. Поскольку принял плоть и облекся немощью, то в голоде подкреплялся хлебом, в труде утомлялся и во сне казался бессильным, и когда пришло время смерти Его, надлежало, чтобы и тогда также воздействовало то, что свойственно плоти; ведь и смущение предстоящей смертью напало на Него для того, чтобы явной сделалась Его природа, именно, что Он был сыном того Адама, над которым, как говорит апостол, царствовала смерть (Рим. 5, 14). «И сказал ученикам Своим: бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение. Дух сей, – говорит, – бодр и готов, плоть же сия немощна» (ср.: Мф. 26, 41). А если у вас, когда вы боитесь, боится не дух ваш, но немощь плоти вашей, то каким бы образом Я убоялся смерти, если не для того, чтобы показать вам страх смерти, которым поражается плоть, коей Я облечен?

Ибо если Симон, которого одна служанка привела в страх (Мф. 26, 69), не убоялся всех римлян, но с твердым духом заклинал их, чтобы распяли его головой, обращенной к земле, и если апостол, зная, что он умрет неестественной смертью, сказал: «уже конца желаю и время упокоения моего настает для меня» (ср.: 2 Тим. 4, 6), то каким образом Господь, помощью Которого апостолы презрели смерть свою, по слову Его: «не бойтесь тех, кто убивает тело, души же не может убить» (ср.: Мф. 10, 28), каким образом, говорю, Он Сам мог убояться смерти? Ведь оказался бы (к тому же) и несвоевременным в страхе, какой приписывался Ему. Если боялся, то должен был бояться в тот час, когда был взят, а не в другое время; но тогда Он исцелил ухо убийцы (Лк. 22, 51). Повелел взять меч, а когда явилась нужда в мече, сказал: «возврати меч твой в прежнее место его» (ср.: Мф. 26, 52).

Или[283] так как чрез Сына уничтожались долги, какие были сделаны, и (чрез Него) совершалось обращение народов, то Сын не хотел усвоять Себе ту благодать, которая была прежде мира. Как в начале (бытия мира), хотя все было создано чрез Него, однако прошел это молчанием и устами Моисея указал другого деятеля, говоря: «И увидел Бог все, что… создал, и вот, хорошо весьма» (Быт. 1, 31); сказал это для того, чтобы все творения оказались должниками пред Отцем Его; так и в час обновления их отрекся через смерть от всего и сказал: «да будет воля Твоя», – дабы все, кои должны были обратиться чрез смерть Единородного, сделались должниками Отца. Или сказал это потому, что во время телесной смерти отдал телу то, что принадлежало телу. Ибо ясно, что все скорби свидетельствовали о теле Его, дабы видна была истинность его. Но секты еретиков, видя все эти указания на тело Его, не убедили себя в нем. Как алкал и жаждал, и утомлялся, и спал, таким же образом и боялся. Или потерпел это для того, чтобы людям земным нельзя было говорить, что без страдания и подвига изглажены Им вины наши. Или, чтобы научить учеников Своих, дабы они жизнь и смерть свою вручали Богу. Ведь, если Тот, Кто мудр, ради познания Бога коленопреклоненный молился о том, чему надлежало быть, то тем более должны неверующие люди отдавать свою волю Всеведущему. Или, чтобы посредством Своего страдания всеять в Своих учеников утешение, Он приспособился к уму их, дабы стать образцом для них, и страх их принял на Себя, дабы Своим примером показать им, что раньше смерти не следует дерзко тщеславиться смертью. Ибо если Тот, Кто не (мог) бояться, убоялся и просил об освобождении, хотя знал, что это невозможно, то тем более пусть они молятся перед искушением, чтобы спастись от него во время искушения. Или, поскольку во время искушения мысли наши обыкновенно рассеиваются и помышления наши разбрасываются в стороны, то Сам молился, дабы научить нас, что против ухищрений и козней зла потребна молитва, и что многими молитвами должно собирать рассеянные мысли. Или, желая укрепить их, боящихся смерти, показал, что и Он убоялся ее, дабы научить, что страх не может погубить их, если не закоснеют в нем. Это обозначали слова: «Не Моя, Отче, но Твоя воля да будет», – то есть Я умру, чтобы спасти многих. Или сделать это для того, чтобы обмануть смерть. Или убоялся страдания для того, чтобы смерть (не только) решилась поглотить Его, но и поспешила изрыгнуть Его.

Для преодоления смерти произошло все это, что в Тебе, Господи, таилось против ее. Божество Твое не было доступно смерти, и до тайн Твоих она не могла коснуться. Хотя имя Божества Твоего провозвещалось, однако тогда на время Ты как бы одеждой покрыл его, потому что Ты прикрыл Свое Божественное имя покровом имени человеческого. Ибо у кого только на теле оказывалось знамение первого Адама, тело того становилось пищей смерти, а кто носит знамение второго Адама, тот есть господин смерти и победитель ее. Тот первый. Адам вкушением разрушил свою волю, подчинив ее телу, и ослабил, и разрушил тело, так что оно стало пищей смерти; второй же (Адам) бодрой Своей волей укрепил тело, дабы удалить его от уст смерти.

Глава 20

«Не как Моя воля, но как Твоя», – этими словами показал Себя противоположно Адаму, который отверг волю Творца своего и исполнил волю врага своего, и посему отдан был устам противника своего. Господь же отверг волю плоти, дабы утвердить волю Творца плоти, зная, что всякое блаженство зависит от воли Отца Своего.

«Не Моя воля да будет, но Твоя». Разве имел волю, противную воле Отца Своего? Но почему говорит: «не Моя воля да будет, но Твоя»? И в другом месте говорит: «Я не пришел творить волю Мою, но волю Того, Который послал Меня» (ср.: Ин. 6, 38). Воля же Отца такова: «из тех, кого дал Мне, Я не погублю никого» (ср.: Ин. 18, 9). Ясно, что воля Его иная. И Исаия говорит: «Господь хотел смирить Его и поразить» (ср.: Ис. 53, 10). И еще говорит: «потому, что предал душу Свою на смерть» (ср.: Ис. 53, 12), показывая, что такова была Его воля. Как же понять это? Ведь показал две воли: одну (волю) Господа, другую Свою, хотя, конечно, действие (их) одно. Но когда Господь хотел убедить Своих слушателей, что Он не находится в насильственном подчинении какой-либо иной силе, то заблуждающимся казалось, что Он имеет иную волю[284]. Подобно сему, стоя при (гробе) Лазаря, сказал: «благодарю Тебя за то, что Ты услышал Меня и слушаешь Меня, но ради народа сего делаю (это), чтобы поверили, что Ты послал Меня» (ср.: Ин. 11, 41-42), – именно, чтобы, услышав о Нем, познали, что Он из Бога.

То же следует сказать о всех подобного рода изречениях Христа. Дабы показать, что Он из Отца, все это отдал и вменил Отцу, и ради чести Своего Отца Сам явил Себя как бы нуждающимся в этом, хотя все соделал по Своей воле. Не существовало необходимости, которая принудила бы Господа снизойти до уничижения, дабы постыжены были говорящие, что Он побежден был силами мрака. Ведь силы мрака кричали великим голосом и сказали: «Ты Сын Божий» (Мк. 3, 11), и умоляли Его, чтобы не посылал их в геенну. Каким (же) образом победили Его те, кои умоляли Его освободить их от геенны?

«И был пот Его, как капли крови» (Лк. 22, 44). Вспотел, чтобы исцелить болящего Адама. «В поте лица твоего, – говорит, – будешь есть хлеб твой» (Быт. 3, 19). И в саду молился, чтобы снова возвести Адама в сад.

Я призвал вас, – говорит, – бодрствовать со Мною, да не буду предан; поскольку же ныне Я предаюсь, то «спите прочее (потом) и почивайте» (ср.: Мф. 26, 45). Иуда – начало царства (Быт. 49, 10), и Иуда – истребитель царства. Когда Иуда коварным поцелуем предавал Господа Римлянам, то вместе с Ним передал Римлянам и долг отмстить за Него.

Пришел нечестивый Иуда, чтобы исчерпать великую бездну (падения) своего, и это Господь, показывая, что Он благ и источник милосердия, кротко раскрыл, говоря: «Иуда! целованием ли ты пришел предать Сына Человеческого?» (ср.: Лк. 22, 48). Этим и научает, что Сын Божий не мог быть предан им. «Для чего же ты пришел, друг?» (ср.: Мф. 26, 50). Вражду зовет дружбой. Господь обращает к нему лицо Свое, коварный ученик приступил к Учителю истины, чтобы поцеловать Его. Извлек из него Дух, Который вдунул в него, потому что не хотел, чтобы хищный волк продолжал оставаться среди овец Его. Ибо говорил: «то, что имел, отнято от него» (ср.: Мф. 13, 12).

Господь сказал им: «кого вы ищете?» (ср.: Ин. 18, 4), – так как они думали, что Он не может освободиться от рук их. «Говорят Ему: Иисуса Назарянина. Сказал им Иисус: вот Я. Когда при этом Иуда стоял с ними, они отступили назад и пали на землю» (ср.: Ин. 18, 5, 6). Против воли преклонились пред Ним, дабы узнать, что Он добровольно отдает Себя в руки их. Но, не устрашившись силы, которая повергла их, они простерли нечистые руки и взяли своего Очистителя. Симон отсек одному из них ухо, но милостивый Господь по Своей благости взял его[285] и снова укрепил на высоком его месте в подобие человека, который через свои преступления пал в глубокую бездну. «Возврати меч твой в прежнее место его» (ср.: Мф. 26, 52). Не нуждается в мече Тот, слово Которого есть меч, и Кто отсеченное ухо возвратил на свое место, Тот мог развязать и связанные члены. Но чтобы не на одном только из них показать силу Своего всемогущества, проявил ее и на прочих, когда они отступили назад и пали на землю. И чтобы воспользовался милостью не один только тот, которому исцелил ухо, всех, кои держали Его, оградил милостью, дабы знали, Кого взять пришли они. Ведь только по милости Того, Кто из милости возвратил исцеленное ухо на свое место, могли подняться те, которые распростерты были на земле. Но как только показал нечто от Своего могущества, снова лежали простертыми все те, кои пришли с намерением взять Его. В таинственном же смысле Симон извлек меч для того, чтобы подтвердилось слово Моисея: «всякая душа, которая не послушает того пророка, умрет смертью» (ср.: Втор. 18, 19). Поскольку же Господь был концом правды и началом милосердия, то заключил меч его в ножны и правду возвратил в место свое и в милосердии приступил к исцелению раны, причиненной мечом. Ухо восстановил на свое место, ибо недостаток правды восполнил делами милосердия. Однако тот, ухо которого было исцелено, вместо любви ненавистью заплатил за свое исцеление. Также и те, кои простертыми пали на землю и подняты были силой Его, узами воздали Ему за полученную помощь. «Связали, – говорит, – Его и повели» (ср.: Ин. 18, 12, 13).

Князь учеников[286] подпал поражению и искушению, дабы стать врачом раненых. И так как преступники, пожалуй, могут стыдиться совершать покаяние, то Господь посредством Симона-преступника побудил их обращаться к Нему, Который выше всех преступников. Ночью отвергся Симон, а днем исповедал (Ин. 21, 4-10). У огня отвергся (Ин. 18, 17-18), у огня и исповедался. Где отвергся, (там) земля была свидетелем; где исповедался, (там) море и земля, сообразно природе своей, явились свидетелями. Поскольку языком своим отступил и отвергся, то сам себя подверг игу и мышцы свои отдал кресту, так что униженно просил, чтобы распяли его головой, обращенной вниз.

«Отныне узрите вы Сына Человеческого, что Он идет в облаках светлых с Ангелами небесными. Тогда первосвященник коснулся рукой краев одежды и разодрал верхнее одеяние свое» (ср.: Мф. 26, 64-65), потому что оно раздавливалось силой нового вина (Мф. 9, 17). Но скажем и то, что все, что Бог хотел соделать чрез Единородного Своего, Он предзнаменовал в творениях и, кроме того, предызобразил на праведниках Своих. В месяце Арекк (в марте) цветы прорывают недра свои и выходят наружу, и, оставив недра свои обнаженными и пустыми, сами становятся венцом других. Точно так же в месяце Арекк первосвященник разрушил священство свое и оставил его обнаженным и пустым, и священство перешло и остановилось на Спасителе нашем. Христос заставил молчать уста их, но они возбудили против него шум и смятение свидетелей. Господь заговорил, потому что спрашивали Его, и сделал так, что одежды их разодрались. «И взяли и повели Его на судилище, и отдали в руки Пилата, и сами не вошли внутрь двора, чтобы не оскверниться, (но) чтобы сперва съесть агнца в святости» (ср.: Ин. 18, 28). О фарисеи! вот вы слышали: «вот Агнец Божий, Он Своим закланием берет на Себя грехи мира» (ср.: Ин. 1, 29); итак, почему было необходимо (для вас) в тот же день, когда закалался агнец вашего спасения, приносить в жертву также и Агнца нашего спасения?

Господь сделался защитником истины и пришел, и молчал пред Пилатом, потому что Истина подвергалась насилию. Как другие путем защиты получают победу, так Господь посредством молчания Своего вышел победителем, потому что данью, коей заслуживало Его Божественное молчание, была победа истинного учения. Предлагая учение, говорил, на суде (же) молчал. Не молчал о том, чем возвеличивал нас, и не боролся против тех, кои оскорбляли. Слова клеветников Его покупались, как венец на главу Его. Молчал, дабы при Его молчании они сильнее кричали, и от всех этих криков венец Его становился более украшенным. Ведь если бы заговорил, то Своей истиной заставил бы умолкнуть то сборище, которое трудилось над изготовлением Ему венца. Осудили Его, ибо Он говорил истину, но Он не был осужден, потому что осуждение стало победой Его. Итак, ничто не вынуждало Его отвечать им посредством убеждения их, (в правоте Своей). Он Сам хотел умереть, и ответы были бы препятствием к смерти Его. Молчал, ибо если бы заговорил, то лживость (их) не могла бы устоять перед истиной Его. «Возьми Его от нас, возьми от нас» (ср.: Ин. 19, 15), – кричали они Пилату. Он же, отклоняя (это) два и три раза, сделался пророком Царства Господа, говоря: «Царя ли вашего распну я?» (Ин. 19, 15). Таинство крови, коей окроплялись двери их, отвратило от них смертоносного Ангела и губителя. К сему же истинному Агнцу они обратили свои богохульства и, отвергши Его, потребовали себе Варавву – человекоубийцу.

Поелику одели Господа в пурпуровую одежду, то Он воспринял царство Израиля. Когда же снова разоблачили Его, то (через это) Он сделал ясным, что оставляет им смерть. Далее, одели Его в пурпур, потому что как за подать клеветали на Него, говоря: «Сей запрещает давать подати кесарю» (ср.: Лк. 23, 2), так и по причине пурпура хотели умертвить Его, говоря: «вот, Он присваивает Себе царство». Так как готовили Ему смерть, то (в этих словах) пророчествовали подобно Каиафе. И с «венцом из терниев», устроенным на посмеяние Его, случилось противоположное, и их неверие обращено было во благо, поскольку посредством его (венца) побежден был враг, ибо венцом Своим Господь уничтожил проклятия первого Адама: «терния и волчцы произрастит тебе» (ср.: Быт. 3, 18). «И плевали на лице Его» (ср.: Мф. 27, 30), Который вдунул им Духа Святаго. «Дали трость в руку Его» (ср.: Мф. 27, 29), ибо Господь был жезлом, поддерживающим мир, который состарился и опирался на Него. И как тростью скрепляются и становятся неизменными приговоры судей, так и Господь тростью написал (Свой приговор) и изверг их из дома Своего.

«Когда Иуда увидел, что Господь осужден, то, охваченный скорбью, пошел и возвратил тридцать сребренников священникам и говорит: согрешил я, предав кровь праведную. Говорят ему: что нам до того? смотри сам. И бросил серебро в храм и пошел, и повесился, и умер» (ср.: Мф. 27, 3-5). Ушел Иуда, дабы стать вестником тех заблуждений, каким последовал. Он так размышлял в себе: «Освобожусь от множества порицаний и скроюсь от бесславия», – и таким образом отбросив удила, как будто бы ему ничего не оставалось по переходе из этого мира, он накинул на себя петлю и умер. И дабы милосердие не посрамилось в наказании его, не нашлось никого из сынов мира и истины, кто убил бы его, но сам повесил себя на веревке, чтобы показать, что и в последний день злоба человеческая таким же образом погубит и истребит сама себя. Итак, кто отмстит за кровь Того, Который пришел в подобии человека, если не тот, кто, облекшись подобием человека[287], предал Его не потому, что мог победить Его и предать, но потому, что Он Сам восхотел предать Себя? И Господь отнюдь не умерщвлял злобы, но хотел, чтобы она сама погубила себя своими делами. Итак, диавол умертвил бессмертного, облекшегося человеческим видом, и заслужил возмездие Божие, дабы чрез возмездие Божие погиб и умерщвлен был тот, кто назывался богом[288]. Пускающий стрелу в неприятеля ломает стрелу и лук бросает в огонь, когда она (стрела), будучи отражена, побивает того, кто пустил ее. Так и сатана, видя, что смерть Сына стала победой мира, и Его Крест – освободителем твари, вошел в Иуду, сосуд свой, и он пошел и повесился на веревке. А что «расселось чрево его» (Деян. 1, 18), то это указывает на того, кто поддерживал Иуду, когда он надевал на себя веревку. И как разорвалась веревка, так и он упал и переломился пополам. Иные говорят, что Иуда закрыл двери (дома) и запер (их) изнутри, и пока он подвергался гниению, и чрево его расселось, никто не мог открыть двери дома, чтобы видеть находящееся внутри (его).