– Ты в порядке? – спросил он.
За десять лет пользования ушными наперстками – «ракушками» – его жена научилась профессионально читать по губам. Она снова кивнула. Затем включила тостер, и он опять защелкал, поджаривая свежий ломтик хлеба.
Монтаг сел.
– Не понимаю, с чего бы это я такая голодная, – сказала жена.
– Ты…
– Я
– Вчера вечером… – начал он.
– Спала плохо. Чувствую себя отвратительно, – продолжала она. – Господи, как же хочется есть! Ничего не пойму.
– Вчера вечером, – опять начал он.
Милдред рассеянно проследила за движением его губ.
– Что – вчера вечером?
– А ты не помнишь?
– О чем ты? У нас что, были гости, и мы хорошо погуляли? Голова словно с похмелья. Господи, как же хочется есть! И кто у нас вчера был?
– Да так, несколько человек, – ответил он.
– Вот-вот. – Она прожевала кусок тоста. – Желудок болит, но есть хочется до ужаса. Надеюсь, я вчера никаких глупостей не наделала?
– Нет, – тихо сказал он.
Паучьей рукой тостер выхватил ломтик пропитанного маслом хлеба и протянул ему. Монтаг принял тост, чувствуя себя премного обязанным.
– Ты сам тоже выглядишь не лучшим образом, – заметила жена.
Ближе к вечеру пошел дождь, и мир стал темно-серым. Монтаг стоял в прихожей и прикреплял к куртке значок с пылающей оранжевой саламандрой. Потом долгое время глядел на вентиляционную решетку. Милдред, читавшая сценарий в телевизионной гостиной, ненадолго перевела взгляд на мужа.
– Посмотрите на него! – воскликнула она. – Этот человек