– И вправду пора. – У Квотермейна увлажнились глаза. – Куда, скажи на милость, ты собрался?
– Как же я узнаю?
– А как я пойму, что это ты?
– Из города-то не исчезнешь?
– Ни в коем случае.
Одеяло и пододеяльник начали опадать, холмик таял. Шепот стал едва различимым.
– Не знаю, куда ты собрался, но… – Квотермейн осекся.
– Живи долго, в счастье и радости.
Молчание. Тишина. Квотермейн не мог придумать, что еще сказать.
Старик кивнул; влага застила ему глаза.
Кровать, одеяло, его собственное туловище сделались теперь плоскими, как доска. То, что было при нем семьдесят лет, исчезло без следа.
– Прощай, – сказал Квотермейн в неподвижный ночной воздух.
«Все же интересно, – подумал он, – чертовски интересно, куда его понесло?»