Я застыла на пороге этой адской комнаты. Скованная ужасом ещё большим, чем тогда когда я была в банде Беса. Вот теперь я действительно поняла, какая опасность мне угрожает. Ничего не спасёт, и никто.
Сзади я слышала, как подошел Савицкий. Я не оборачиваюсь, понятно, что это он.
Вдруг, рядом у бильярдного стола я увидела парня со знакомым лицом. Он был тогда у Беса в квартире, с тем рыжим. Он показался мне тогда более спокойным. Сейчас он смотрит, щурится. Вот — моё спасение.
Я кинусь к нему. Он должен меня помнить.
— Пожалуйста, помогите. Я не хочу. Прошу вас, помогите! — я схватилась за рукав его рубашки.
Но парень с силой оттолкнул.
— Пошла вон, шалава, — проговорил таким тоном, как будто я мерзкая, падшая, грязная.
Толкнул и я влипла в грудь Савицкого. Он обнял, а я снова толкнула его и отпряла. Но натолкнулась на другого человека, тот толкнул меня к третьему. Они улыбались и скалились. Их забавляла эта лёгкая игра. Забавлял мой испуганный взгляд, прозрачное платье и босые ступни. Всё это нравилось им и смешило. И каждый толкающий доволен и рад.
Я шаталась, хватаясь за руки, но они снова отталкивали. Пока я не упала на пол.
— Ну, хватит, — сказал Савицкий, — отведи ее наверх и привяжи к кровати, — приказал кому-то.
— Жора, что ты с ней возишься, — выкрикнул один, — отдай пацанам, пусть оттянуться.
— Вам своих шлюх мало? — обернулся Савицкий и проговорил это тоном хозяина, который будет сам решать, куда девать свои вещи.
Меня подхватили подмышки, поставили на ноги. И потянули обратно.
И снова я как будто отключилась от действительности. Ничего не чувствую. Иду, меня тянут, подталкивают в спину. Приводят в комнату, стягивают руки веревкой и привязывают к спинке кровати.
— Да детка, — слышу сквозь равнодушную задумчивость, — сиськи у тебя что надо. Дай уже ему и он отвяжется. Чего выламываешься?
Все ушли. Я осталась одна. С закинутыми вверх руками. Лежу.
Не получилось сбежать. Думала, получится хотя бы спрятаться в этом здании.
Тихие шаги оповестили о приходе Савицкого.
Я закрыла глаза, не хочу его видеть.
— Открой глаза, — проговорил он.