— А вообще Бес есть в этом какая-то несправедливость. Я эту девку к себе заберу. Поохранять. Почему ты её взял?
— Потому что у тебя она до утра не доживёт, а я за неё ещё хочу бабки получить.
— Русый и бабки — это понятия параллельные, непересекающиеся. Ты что действительно надеешься, что он тебе бабки отдаст.
— Во всяком случае, девка должна быть в целости и сохранности. Она — его сестра.
— Она — сестра Русого? Охренеть. Так что её теперь и трахнуть разочек нельзя? Пусть отсосет у нас и всё. И катится к своему Русому. После бабла конечно только.
— Слушай, Лука, — я постарался говорить серьёзно, — давай я сам буду решать, что с ней делать.
— Хочешь один её трахать?
На кухне Кот уже разложил закуску и налил по рюмкам.
— Давайте бухнём парни, долго вы там?
— Пошли, — дернул я Луку, но он ещё не торопился уходить.
Ещё раз глянул не девку, потом на меня и усмехнулся.
— Ну ладно, бери, — прикусил он губу.
Это значит, что он недоволен. Я его знаю. Очень недоволен.
Лука повернулся и мы пошли на кухню.
7. Ева
В комнате темно. Полоска света из кухни. Тонкая грань между мной и людьми, для которых я даже не человек. Разменная единица. Товар.
Дрожь не унималась.
Я слышала каждое слово, каждый звук и пошлый смешок. Слышала, как они обсуждали кого-то, кому сегодня ломали пальцы. Громко смеялись и чокались рюмками. И от каждого взрыва этого отвратительного гадского смеха я вздрагивала и не давала себе расслабиться ни на минуту.
Из кухни тянуло табачным дымом. Запах копченостей щекотал в ноздрях и доставал потревоженное чувство голода. Но больше чем голод внутри, во мне шевелился страх. Он прошелся холодом по спине и замер где-то в волосах. Затаился и ждёт, чтобы в нужный момент заставить ещё сильнее дрожать тело.
Сейчас напьются и неизвестно чем закончится.