– Не могло, но я помню, ты говорила, что вы не хотели, – в голове всплыл разговор на балконе ее родителей, когда Виола рассказывала об их с Яром прошлом.
– Я не хотела просто ребенка, я хотела ребенка от любимого мужчины. И раз у нас не могло быть своих детей, мы решили не иметь их вовсе.
– Но этот ребенок, ты же его хочешь? – я посмотрел на Виолу с тревогой.
– Да, хочу, – она улыбнулась.
– Уф, Виола, не пугай, – я уткнулся ей в шею, – черт, вся жизнь перед глазами промелькнула.
– Я тебя люблю, Илья. Ты мой любимый мужчина, как и Яр.
– Яр, я не буду пользоваться своим преимуществом, этот ребенок наш.
– Не пользуйся, – Яр сощурился, – все равно меня ребенок больше любить будет, – усмехнулся он.
– Это еще почему?
– Потому что я буду разрешать есть мороженое, не спать допоздна и научу стрелять по воробьям из рогатки, – его плечи затряслись от смеха, – а ты будешь кормить брокколи, водить на танцы и рассказывать про хорошие манеры. Вот и думай.
Прав паскуда. Так и будет. Я даже знаю, что Ви точно его больше любит. Мне кажется, этого гламурного подонка даже я люблю, хотя и убить его хочется часто.
– Научишь плохому, – протянул я задумчиво, – ну учи. Лучше так, чем как я. В детстве тонну брокколи съел и отходил на танцы три года и посмотри на меня, придется теперь тебя всю жизнь теперь.
– Юмористы, – прервала нашу перебранку Виола, – а я теперь буду толстой, – в голосе сквозонул трагизм и пицца, что была зажата в тонкой ручке, полетела обратно в тарелку.
Ну начинается.
– А еще грудь будет большая и попа, – Яр мечтательно вздохнул, – будет же?
– Будет, – авторитетно кивнул я, – у жены брата размера на два больше стала грудь.
– А ну прекращайте, – Виола сложила руки на груди, – мне и так нравится.
– Не, ну мне тоже нравится, – Яр положил ладонь Виоле на грудь, – мне кажется, уже подросла.
– Тебе кажется, – процедила она и подорвалась с дивана, – я спать, и завтра мне нужна утром клубника.
Дверь спальни хлопнула и наступила тишина.