— Чего не мешай? — попробовал уточнить Степан Игнатьич. Геннадий не ответил, а только скрестил нижние лапки и закатил глаза.
— Слушай, — сказал я тогда, — ты давай быстрее это слово, а то народ ждет.
Геннадий осторожно расплел лапки и перевернулся.
— Говори, странник, — сухо сказал он.
Тогда я рассказал ему обо всем, что произошло у нас после Второго всетараканьего. Геннадий не перебивал, но смотрел отрешенно.
Сообщение о ядовитой струе встретил с завидным хладнокровием. Спрошенный совета, рекомендовал самосозерцание и укрепление духа путем стойки на усах, после чего опять закатил глаза.
— А договор? — напомнил я, волнуясь. — Помнишь, ты хотел заключить с Семеновым договор?
— С каким Семеновым? — спросил Геннадий.
Мы немного постояли и ушли.
Развязка приближалась неотвратимо. Наутро по вине высунувшегося из-под колонки Терентия узурпатор залил дрянью все зашкафье, плинтусы, батареи и трубу под раковиной. К вечеру те из нас, которые еще могли что-либо чувствовать, почувствовали, что дело швах.
Ночью, покинув щель, я вышел на стол. Стол был пуст и огромен, полоска лунного света косо лежала на нем. Меня подташнивало. Бескрайняя черная кухня простиралась вокруг; ручка от дверцы шкафа тускло поблескивала над хлебницей.
И тогда я закричал. На крик отовсюду начали сходиться уцелевшие, и сердце мое защемило — разве столько сошлось бы нас раньше? Когда приполз Степан Игнатьич — а он всегда приползал последним, — я сказал:
— Разрешите Третий всетараканий съезд считать открытым.
— Разрешаем, — хором тихо отозвались тараканы.
— Я хочу сказать, — сказал я.
— Скажи, Фома, — подняв лапку, прошептал Еремей.
— Тараканы! — сказал я. — Вопрос сегодня один: договор с Семеновым. Буфета не будет. Скандирующей группы не будет. Антресольные, если хотят автономии, могут ее взять хоть сейчас и делать с ней что хотят. Если плинтусные имеют что-нибудь против подраковинных или на-оборот — пожалуйста, мы готовы казнить всех. Но сначала надо договориться с Семеновым.
И мы написали ему письмо, а Степан Игнатьич перевел его: он, пока жил за обоями, выучил язык. Вот это письмо, от слова до слова: