Человек медленно опустил ложку в щи и задумался.
— Слава… — проговорил он наконец.
— Слава, — повторила женщина, примеряя к нему это имя. — А меня — Таня.
Она тремя взмахами пришила пуговицу и, нагнувшись, откусила нитку. Человек украдкой смотрел на нее, и ему было хорошо.
— Ты не переживай особо, — вдруг сказала женщина. — Сама же потом пожалеет, вот увидишь. Перемелется — мука будет…
— Да, — ничего не поняв, согласился мужчина и на всякий случай добавил: — Хлеб — наше богатство.
— А? — Таня поглядела на него долгим, тревожным и удивленным взглядом, и от этого взгляда у человека перехватило дыхание. — Ты чего?
— Я? — переспросил он. В груди его остро заныло какое-то новое чувство. — Я… — Он отложил ложку. Он решился. — Таня. — Голос человека зазвучал ровно и торжественно. — Я хотел предложить вам… — Он сглотнул. — Давайте с вами создадим семью — ячейку общества.
— Ты… ты что? Ты с ума сошел? — Слезы уже стояли в ее глазах. — Ты что, издеваешься, да? За что?
Она резко встала и отошла к окну. Человек растерялся.
— Я не сошел с ума, — проговорил он наконец. — Я не издеваюсь. Я серьезно.
Женщина вздрогнула, как от удара, взяла с подоконника сигареты и зачиркала спичкой. Человек насторожился. Ему стало ясно, что он сделал что-то не так. В повисшей тишине потикивали ходики.
— Странный ты какой-то, — наконец, затянувшись, негромко сказала она в стекло и тревожно оглянулась на него. — Слушай, чего это ты все время?
— Чего я все время? — Человек изо всех сил пытался понять, в чем дело.
— Ну, говоришь чего-то. Слова разные…
— Слова?
— Ну да. — Таня невесело усмехнулась. — Не обижайся, только… ты будто ненастоящий какой-то, правда…
— Почему… ненастоящий? — раздельно, не сводя с женщины пристальных глаз, спросил человек.
Она нс ответила — и тогда жернова мыслей заворочались в его лобастой голове.
— Простите, Таня, — медленно сказал он, вставая. — Простите, я, наверное, пойду.