4.5. Образы старообрядцев
в литературе и искусстве XX—XXI веков
Советская литература социалистического реализма, выполняя партийные указания по борьбе со старообрядчеством как с «кулачеством», продолжила яростные нападки на старообрядцев в традициях революционных демократов. Ярким тому примером стал роман Алексея Черкасова (1915—1973) «Хмель», написанный в период с 1934 по 1966 годы и состоящий из трех больших частей: «Крепость», «Корни и листья» и «Переворот», объединенных общим названием «Сказания о людях тайги». Роман Черкасова представляет собой самую настоящую клевету на старообрядчество, «черный навет», выполненный по партийному заданию. К сожалению, данное произведение оказало и в чем-то еще продолжает оказывать определенное негативное воздействие на сознание читающей публики, на формирование у нее вполне однозначных стереотипов. Впоследствии, в 1991 году по роману А. Черкасова режиссером Виктором Трегубовичем был снят одноименный кинофильм в двух частях.
В русской прозе ХХ века послеоктябрьского периода положительные образы старообрядцев и их потомков появляются, пожалуй, лишь в литературе русского зарубежья. Иван Сергеевич Шмелев (1873—1950), автор автобиографического романа «Лето Господне», вспоминал, как его отец, крупный московский подрядчик, вышедший из старообрядческой среды, буквально «кипел в делах». В романах Шмелева достаточно ярко воссоздан сам уклад жизни московского купечества, пронизанный религиозным началом. В творческом сознании Алексея Михайловича Ремизова (1877—1957), другого видного представителя русского зарубежья и также потомка московских старообрядцев, большое место занял образ протопопа Аввакума как подлинного старообрядца, отдавшего жизнь за свои убеждения. Для авторского стиля Ремизова характерны поиски архаичного стиля, ориентированного на литературу и устное слово допетровской Руси: книга преданий, апокрифов («Лимонарь, сиречь: Луг духовный», 1907), романы «Пруд» (1908), «Слово о погибели Русской земли» (1918) и другие.
В 70-е и 80-е годы ХХ века в русской реалистической литературе в полную мощь зазвучали темы гибели природы и падения нравственности, жизни по двойным стандартам, что побудило многих выдающихся русских писателей вновь обратиться к проблеме старообрядчества. Война, ставшая главной темой творчества Виктора Петровича Астафьева (1924—2001), предопределила его приход к Богу и симпатии к старообрядцам. Характерны в этом смысле воспоминания писателя о войне: «Нельзя сказать, что все на передовой молились. Во-первых, это было трудно увидеть. Многие вроде меня стеснялись. Как стеснялись признаться в любви, нежные слова сказать. Так мы были воспитаны… Только староверы никого не стеснялись. На них рукой сразу махнули: работяги, на себе тащат всё – пусть молятся»[176]. Тема старообрядчества проходит через все главные произведения Астафьева: «Стародуб», «Звездопад», «Пастух и пастушка», «Царь-рыба», «Печальный детектив», «Прокляты и убиты».
Неоднократно писал о старообрядчестве Александр Исаевич Солженицын (1918—2008). Тема церковного раскола в связи с будущей судьбой России поднимается им в эпопее «Красное колесо» (1990), в книге «Россия в обвале» (1998), в публицистике – статьи «Раскаяние и самоограничение как категории национальной жизни» (1973), «Третьему Собору Зарубежной Русской Церкви» (1974),, «Письмо из Америки» (1975), «И вновь о старообрядцах» (1979), «„Русский вопрос“ к концу XX века» (1994). В эпопее «Красное колесо» писатель вкладывает в уста своего героя собственные мысли о расколе и старообрядчестве: «Они веруют, как однажды научили при крещеньи Руси – и почему же они раскольники? Вдруг им говорят: и деды, и отцы, и вы до сих пор верили неправильно, будем менять… И царь православный Тишайший задабривает подарками магометанского султана, чтобы тот восстановил низложенных бродячих патриархов – и тем подкрепил истоптание одних православных другими… Для них, в то время, не как для нас: вся жизнь была в вере – и вдруг меняют. То – проклинали трехперстие, теперь – только трехперстие правильно, а двуперстие проклято… Да равнодушным, корыстным ничего не стоит снести, хоть завтра опять наоборот проклинайте. А в ком колотится правда – вот тот не согласился, вот того уничтожали, тот бежал в леса. Это не просто был мор без разбору – но на лучшую часть народа… Неужели православие рушилось от того, что в Исусе будет одно „и“, аллилуйя только двойное и вокруг аналоя в какую сторону пойдут? И за это лучшие русские жизненные силы загонять в огонь, в подполье, в ссылку?.. Законы личной жизни и законы больших образований сходны. Как человеку за тяжкий грех не избежать заплатить иногда еще и при жизни – так и обществу, и народу тем более, успевают. И все, что с Церковью стало потом… От Петра и до… Распутина… Не наказанье ли за старообрядцев?.. Церковь не должна стоять на неправоте… Боже, как могли мы истоптать лучшую часть своего племени? Как могли разваливать их часовенки, а сами спокойно молиться и быть в ладу с Господом? Урезать им языки и уши! И не признать своей вины до сих пор? А не кажется вам, отец Северьян, что пока не выпросим у староверов прощения и не соединимся все снова – ой, не будет России добра?..»[177]
Русская литература и культура конца ХХ – начала ХХI века продолжила обращение к теме старообрядчества и лучшим его представителям в отечественной истории. Академик Д. С. Лихачев высказал мысль, что «самым замечательным и самым известным русским писателем ХVII века был Аввакум, главный идеолог русского старообрядчества». Образы протопопа Аввакума, священника Ивана Неронова, боярыни Морозовой, княгини Урусовой, епископа Павла Коломенского приобрели позитивную трактовку в серии романов Владимира Личутина «Раскол» и, по-прежнему, привлекают внимание современных писателей героизмом и стойкостью своих характеров, бескомпромиссностью в отстаивании святоотеческой веры.
Не прошла мимо старообрядческой темы и современная музыка. Композитор Родион Щедрин создал хоровую оперу «Боярыня Морозова». На авторском экземпляре партитуры оперы в двух частях «Житие и страданье боярыни Морозовой и сестры ее княгини Урусовой» композитор проставил дату – июнь 2006 года. Но замысел этого сочинения он вынашивал почти три десятилетия. По словам Щедрина, «это была очень давнишняя моя мечта – подобраться к этой странице российской истории, трагичнейшей странице церковного раскола в XVII веке». В октябре 2006 года в Большом зале Московской консерватории с успехом прошла премьера этого произведения. Либретто оперы Щедрина основано на подлинных текстах XVII века – «Житии протопопа Аввакума», «Житии боярыни Морозовой, сестры ее княгини Урусовой и Марьи Даниловой», а также письмах Аввакума к Морозовой и ее сестре.
Премьера произведения литовского композитора Линаса Римши «Старая вера», написанного в стиле World music, состоялась на VI Международном фольклорном фестивале «Покровские колокола» в Вильнюсе в 2009 году. В основе произведения Л. Римши – песнопения староверов Литвы. Это сочинение имело огромный успех, а премьера для многих стала настоящим открытием новых возможностей в соединении фольклора и новых стилей в музыке.
В области кинематографа старообрядческая тема, к сожалению, была отражена в гораздо меньшей степени, хотя частично эта тема звучит в таких фильмах, как «Гулящие люди», «Юность Петра», «Демидовы», «Дым отечества», «Сибириада», «Тени исчезают в полдень» и другие.
Событием кинематографического мира последних лет стал выход в сентябре 2011 года на телеканале «Россия-Культура» двадцатисерийной киноэпопеи режиссера Николая Николаевича Досталя «Раскол». Сценарий к фильму написан петербургским писателем Михаилом Кураевым в соавторстве с Николаем Досталем. Несмотря на некоторые спорные моменты, относящиеся скорее к источникам сценария «фильма-фрески» (как определяет свое произведение сам режиссер), а также трудности технического характера, Досталю удалось создать монументальное полотно в лучших традициях отечественного кинематографа. Перед зрителем на экране прошел значительный – как по времени (с 1645 по 1682 год), так и по важности – период русской истории. Серьезная работа была проделана для воссоздания исторических декораций и костюмов XVII века, съемки многих эпизодов проводились в подлинных ландшафтах. Фильм Н. Н. Досталя «Раскол», объективно повествующий о трагических событиях XVII столетия, вызвал широкий резонанс среди зрительской аудитории как в России, так и за рубежом и во многом способствовал разрушению вековых стереотипов о расколе и старообрядчестве в массовом сознании.
Видный русский писатель XX столетия Андрей Платонов, говоря о старообрядчестве как об еще не разгаданном, но скорее загаданном нам явлении, писал: «Старообрядчество – это серьезно, это всемирное принципиальное движение, причем – из него неизвестно что могло бы еще выйти, а из прогресса известно что…» И действительно, феномен старообрядчества красноречиво свидетельствует о мощнейшем духовном потенциале, заложенном в русской культуре. Именно этот потенциал не дал ей раствориться и окончательно погибнуть в эпоху коренной ломки вековых традиций русского народа, в эпоху тотальной денационализации и секуляризации культуры. Из среды старообрядчества также вышли многие выдающиеся деятели, оставившие свой заметный след в «большой» русской культуре и в русской истории: М. В. Ломоносов, атаман М. И. Платов, поэты Ф. Н. Слепушкин, Н. А. Клюев, С. А. Клычков, Б. П. Корнилов, писатели Ф. В. Гладков, А. М. Волков, И. А. Ефремов, академики Б. А. Рыбаков и Д. С. Лихачев, народный академик-земледелец Т. С. Мальцев, театральные деятели С. И. Зимин и К. С. Станиславский (Алексеев), министр Временного правительства А. И. Гучков и советский министр обороны Д. Ф. Устинов. Знаменитые сказители русских былин Рябинины, принадлежавшие к четырем поколениям одной крестьянской семьи, тоже были старообрядцами. Всемирно известный карело-финский эпос «Калевала» был записан Э. Леннротом у карельских староверов. Основные собрания древнерусской книжности, находящиеся в Библиотеке Академии наук, Российской национальной библиотеке, Российской государственной библиотеке, в Древлехранилище Пушкинского дома – во многом пополнялись благодаря старообрядческим коллекциям. В них есть даже целые фонды, подаренные известными старообрядческими собирателями – И. Н. Заволоко, Ф. А. Каликиным, М. И. Чувановым, Е. А. Бобковым и другими.
Рассказ о многогранной и неповторимой культуре старообрядчества хотелось бы закончить замечательными словами современного русского писателя Валентина Распутина: «Мы должны быть благодарны старообрядчеству за то, в первую очередь, что на добрых три столетия оно продлило Русь в ее обычаях, верованиях, обрядах, песне, характере, устоях и лице. Эта служба, быть может, не меньше, чем защита Отечества на поле брани»[178].
Библиография
1.
2.
3.
4.
5.
6.
ebooksa