Пока смерть не разлучит...

22
18
20
22
24
26
28
30

— Нет-нет, не волнуйтесь. Я много слышала о ней, но не имела чести знать её лично. Я — госпожа Лаве. А эти дамы — родственницы господина де Лафайета, госпожи де Буфле.

Она подошла к двери и застучала в неё кулаком.

— Чего надо? — раздался через некоторое время ленивый голос из коридора.

— Принесите ещё кровать!

— Сорок пять ливров.

Госпожа Лаве обернулась к вновь прибывшим.

— У меня ничего не осталось, только пятьдесят су, — упавшим голосом произнесла Луиза, словно чувствуя себя виноватой за то, что её обобрали до нитки.

— Ложитесь на мою, мадам, — предложила госпожа Лаве старой маршальше и принялась раскладывать на полу охапки соломы.

— Благослови вас Господь, — прошептала госпожа д’Айен.

Поддерживая свекровь под локоть, она подвела ее к кровати и помогла улечься.

Все трое были голодны и измучены, однако в этот час раздобыть еды было невозможно, пришлось удовольствоваться стаканом брусничной воды.

— Луиза, прошу тебя, приляг, — уговаривала госпожа д’Айен. — Завтра тяжелый день, тебе надо отдохнуть.

— Ах, мама! К чему отдыхать на пороге вечности? — В голосе Луизы дрожали слёзы. — Пожалуйста, дай мне молитвенник…

Она села на стул и читала при свете огарка.

Проснулась бабушка, потребовала себе огня и развернула обвинительный акт.

— Нет, я не могу погибнуть из-за заговора, о котором даже не подозревала! — воскликнула она, дочитав до конца. — Я докажу судьям свою невиновность, они не смогут меня осудить. Ах боже мой, мое платье совсем измялось…

Госпожа д’Айен задремала, потом проснулась, как от толчка: ее разбудила внезапная мысль.

— Сударыни, прошу вас. Эти часы — единственное, что у меня осталось. Пожалуйста, возьмите их и передайте моим внукам!

— А у меня бумажник, он пуст, в нём только прядь волос и этот портрет, — подхватила Луиза. — Пожалуйста, возьмите!

Но ни одна рука не протянулась, словно это были вещи с зачумленных.