Ники вынул конверт и, когда Павелеску вошел в столовую, вручил ему послание. К удивлению Ники, тот сел за стол, распечатал конверт и извлек оттуда несколько машинописных листков. «Неужели он собирается читать при мне?» — недоумевал Ники.
Павелеску развернул листки и сказал гостю:
— Благодарю вас… Вы доставили мне большую радость. Значит, вы вернулись из увлекательной поездки в Швейцарию?
Он смотрел на Ники с грустью, если не с завистью. И Удиштяну смог теперь лучше разглядеть его: тонкий, слегка изогнутый нос, две глубокие складки вокруг рта, в глазах светятся ум и хитрость. Говорил он не торопясь, четко формулируя мысль и при этом то и дело вздергивал густые брови, порой вне всякой связи с тем, что говорил. Черные волосы с серебристыми нитями на висках были тщательно приглажены и блестели от бриллиантина.
— Пусть вас не удивляет беспорядок в квартире. Раньше хозяйством занималась жена, но она умерла, и мне приходится нелегко.
Отсутствие хозяйки ощущалось во всем, но Ники, следуя правилам хорошего тона, воздержался от расспросов. Он чувствовал себя ужасно неловко в этой квартире, желая, чтобы его визит закончился как можно быстрее. Павелеску же, не услышав ответа на свой вопрос, сказал:
— Прошу извинить меня. Я горю нетерпением прочитать письмо… Могу предложить вам коньяк.
— Нет, нет, спасибо, — вскочил со своего места Ники. — Впрочем, я…
— Одну минуточку… — Хозяин пробежал глазами письмо, а затем начал медленно читать его: «Мой дорогой друг, думаю, что и на этот раз ты восхитишься моей смелостью. Риск был велик, но я все-таки попытался испытать судьбу. Пользуясь благосклонностью господина Н. Удиштяну, посылаю тебе копию составленного нашей сотрудницей рапорта относительно личности «почтальона». Действуй, как считаешь нужным. По нашему мнению, Н. У. вполне может стать нашим человеком…»
Павелеску прервал чтение, опустив листки на стол.
— Мой друг Маурициу Форст всегда был, помнится, шутником, — радушно улыбнулся он. — Вы совсем не пьете коньяк? Жаль. А как вы с ним познакомились? Как он выглядит? В молодости он слыл заядлым бабником.
— Я познакомился с ним через нашего общего друга, господина Хемона, если это имя вам что-нибудь говорит, — пояснил Удиштяну, избегая касаться обстоятельств, при которых произошло знакомство с майором Хемоном. — На меня он тоже произвел впечатление остроумного человека. Мы очень хорошо провели время в «Рице».
— «Риц»! — вздохнул Павелеску. — Женева! Люцерн! А вы не были, случайно, в Сен-Морице? На лыжах не катались?
Удиштяну приготовился рассказать о нескольких днях, проведенных на знаменитом горном курорте, как вдруг раздался звонок. Павелеску вскинул брови, выразив тем самым удивление:
— Кто-нибудь из соседей, наверное… Я никого не жду.
Он встал и пошел открывать. Ники слышал, как мужской голос произнес:
— Извините, что я вас беспокою: вы давали объявление во вчерашнем номере «Ромыния либерэ»?
— Входите, не стойте в дверях… — проговорил Павелеску.
Мужчина вошел в прихожую.
Любопытство взяло верх, и Удиштяну повернулся к разговаривающим. Павелеску объяснял неожиданному визитеру в кожаном пальто, что не давал никакого объявления.
ebooksa