Волколак

Его дыхание было так близко, что мои волосы разметались на затылке.

- Мое желание ты не исполнил! -  вскрикнула я, а он расхохотался, снова подбрасывая меня вверх и ловя теперь так, что мы оказались лицом к лицу, проурчав низко, сладко и чувственно:

- Тогда и мое желание ты исполнишь лишь малой частью. По крайней мере, сейчас.

Я ожидала от него что угодно -  что он вгрызется в мое горло. Что задушит, или вырвет руки.

Но только не того, что он вопьется губами жадно и горячо, заурчав в мой рот от блаженства.

Он не давал опомниться от шока, когда горячий язык скользнул между моих губ, завладевая и повелевая.

В какой-то момент я даже обмякла от неожиданности, распахнув глаза, и видя его - синие-синие, словно окунулась в ледяное озеро, задохнувшись оттого, что сполна ощутила аромат его тела и вкус на собственном языке.

Никто никогда еще не касался меня так – смело, жарко и жадно до прикосновений и моих чувств, словно он пытался проглотить меня, оставляя навсегда в себе, чтобы затем отрывать по кусочку долгие десятки лет, вкушая, словно изысканное лакомство.

Я дернулась всем телом, глухо ахнув и ощутила резкую боль на губах, не сразу понимая, что он укусил меня.

Резко, неожиданно и больно.

Так, что кровь брызнула тонкой струйкой, и в его глазах показалась луна, отразившись от бездонных почти нечеловеческих зрачков. А он зарычал, слизывая кровь с моих губ, и отшатнулся назад, словно делал это с последним усилием своей воли, поставив меня в снег снова.

Все еще с трудом дыша, и не понимая совершенно ничего, я смотрела огромными глазами на этого мужчину, который пошатнулся, словно внезапно опьянев, и присел на корточки, сжав в руке комочек снега, который не растаял, а превратился в лед.

Он приложил осторожно его к моей губе, отчего он тут же стал багровый.

- Беги, -  прорычал он, заставляя меня заморгать и ахнуть, -  Беги так быстро, как только можешь, и не смей оборачиваться!

********************

Я барахталась так сильно, что была вся мокрая!

Всхлипывая, я загребала руками волны снега, которые уже не были холодными, становясь скомканным в ногах одеялом и отброшенной подушкой, но тьма вокруг была все такой же пугающей, как и голос, который мог ласкать и запугивать одним своим звучанием, похожим часто на урчание:

-…ты всегда любила мои волосы. Могла часами перебирать их, заплетать в косу. И цеплялась своими тонкими пальчиками каждый раз, когда я был между твоих ног, лаская, пока ты не начинала кричать.

- Что? -  выдохнула я, чувствуя, как проваливаюсь снова в темноту и мрак, настолько липкие и удушливые, что едва могла дышать.

Я делала рваные судорожные выдохи, и жадно втягивая в себя воздух, который был наполнен свежестью, ароматом хвои и чистого озона, какой обычно бывает после сильного дождя.