Об этом и о многом другом он размышляет и постоянно борется с бесами. Один удар наносит — десять получает.
И этот один удар, который он наносит, есть терпение, которое Бог не забирает полностью, но немного оставляет ему, — столько, чтобы он, прилагая усилие, стоял. И некий голос тайно ему говорит: «Смотри, не сойди со своего места, не то упадешь и совершенно погибнешь. И память твоя будет вычеркнута из Книги жизни. И станешь хуже мирских!» И поэтому он терпит. А коварные бесы так с ним воюют, что едва его не удушают. И во сне он их видит целые полчища. И они его мучают тысячами способов. А бодрствуя, он видит волнение всех страстей.
Всеблагой Бог да даст нам мужество и терпение, чтобы мы благополучно миновали эту душевную опасность.
О ТОМ, КАК ВОЗВРАЩАЕТСЯ БОЖЕСТВЕННАЯ БЛАГОДАТЬ
после того как сперва хорошо нас научит
Полезно тебе услышать, как устраивает мудрый Кормчий избавление от искушений и возвращение Своей Божественной благодати. В конце концов, после того как подвижник хорошо узнает и увидит немощь человеческого естества и придет в глубину смирения, тогда Господь и говорит: «Достаточно уже борьбы [и] душевного удушья. Поможем-ка израненному». Но, опять же, не посылает ангелов, чтобы его наставить, ибо естеству восьмого века это не полезно, а также не дает ему и благодати в его уединении, как раньше, чтобы тот не сказал, что она ему дана благодаря его собственному терпению и подвигу. Поэтому мудрый Бог, Который всё устрояет к пользе, Который возводит на Небеса и низводит нас в ад, Который мертвит и живит[454], — Он хоть и посылает ему искушения для очищения и исцеления, но когда придет время их прекратить, тогда вновь искусно и мудро избавляет от них.
Бог подвигает опытного и выстрадавшего то же самое старца и искусного наставника, способного спасти душу, или, скорее, Сам Бог обитает в нем и говорит через него, и посылает его, чтобы они встретились. И когда состоится беседа, сразу возвращается Божественная благодать. Отец говорит — и, как молнии, проникают в глубину сердца его слова,
и Божественный Свет озаряет душу, и бесы убегают прочь, не в силах устоять перед старцем. Ибо в этот миг святой старец весь — божественный огонь, и слова его наполнены Божественным просвещением, и советы его тонки, [подаются] с великим ведением и разумением, полны созерцания, ибо сопутствует им Божественная благодать. И сразу, как только они войдут в сердце, ум устремляется к восхищению и удивлению. Ибо его учат тому, что вышеестественно и что необходимо для того, чтобы выдержать огромную тяжесть бесовской злобы. Когда же старец хорошенько его подправит и даст ему достаточно советов, способных спасти душу, они расстаются. И вся ночь зимы прошла как одно мгновение, словно [случилось] чудо, так что и не заметили, когда она миновала.
И после расставания, возвращаясь к себе, этот прежде младенец, ныне же, после испытания бесами, ставший опытным, возопил с рыданиями, источая сладчайшие слезы любви, и воскликнул:
И спустя немного времени молитвами того святого старца, которого он и во сне видел и тот его укреплял, он совершенно исцелился. И любовь Христова наполнила его, а страсти его утихли, и пришел мир помыслов. При этом ему была дана и сила веры, родившейся от созерцания, а не, как прежде, от чтения и тайной надежды, которая есть у нас от Святого Крещения и правильных догматов, — [сила] веры, рожденной от созерцания, которая видит и верует. Также и все другие дары Божии, благодать и милость, приходят, как звенья
одной цепи, — без того, чтобы он просил об этом. А когда он станет на молитву, тогда не может сказать: «Дай мне то- то или то-то», ибо Господь дает ему более того, что он сам бы попросил. И молитва его о том, чтобы была воля Божия. И временами в час молитвы он становится пленником любви Иисусовой. И когда он непрестанно благодарит Господа о стольких благодеяниях, ум его захватывается восхищением и удивлением. А дуновение Божией благодати заграждает его уста. И царствует Христос. И, едва пройдет созерцание, он делается как бы не имеющим тела. И с удивлением вопиет:
Говоря это, он видит, что он хуже земных пресмыкающихся. И хочет, если бы это было возможно, всех людей поместить в свое сердце, чтобы они увидели и спаслись, даже если ему самому не достанется благодати Божией. Но, как было испытано, никто не может спасти других. Поэтому он довольствуется тем, что, пребывая в безмолвии, молится о всех, чтобы спас их Бог.
Итак, чадо, таков вкратце образ [действий] Божией благодати, и достигший этой меры может нам рассказать, что он видит еще, кроме этого, если у него не случилось иного [какого-нибудь] препятствия. Ведь он питается Божией любовью и пьет вино, которое пили все преподобные отцы, шедшие этим путем, и после этого забывали скорби. Но и благодать более не уходит, как [это было] прежде, вначале, если только не случится [с ним] какого-нибудь изменения, чего да не будет, Господи!
Итак, если и ты, чадо мое, послушаешься, то, несомненно, всё это увидишь. А я заканчиваю об этом говорить, чтобы рассказать тебе о другой прелести. Скажу лишь, что все эти искушения, которые происходили с подвижником, все треволнения и крушения, все страхи и столь великие трудности постигли его потому, что у него не было наставника, который бы нес его на себе и наставлял. И поскольку таких опытных наставников недостает, хорошо уже, если находится один из тысяч, прошедший этим опасным путем, который, как мы сказали раньше, есть краткий путь Божий, возводящий человека в жизнь вечную. И по причине этого недостатка [наставников] и случаются различные прелести.
Ведь благодать Божия, после того как вначале аскет- послушник достаточно ее вкусит, должна уйти, чтобы его обучать. Такова непреложная необходимость, дабы он стал опытным воином Христовым. И без таких искушений никто еще не взошел к совершенству. Так вот, этот рубеж, на котором многие впали в прелесть, является [тем самым] рубежом, где отступает благодать Божия, чтобы сделать нас бойцами, опытными в сражениях, и чтобы мы не остались навсегда младенцами. Ибо Господь хочет, чтобы мы стали достойными мужами и мужественными воинами, способными сохранить Его богатство. И поэтому Он попускает нам искушаться.
А святые отцы учат нас пребывать в высочайшей из добродетелей — в послушании, чтобы мы стали подражателями Иисуса. Такова их цель. То есть послушанием они хотят очистить нас от различных страстей мудрования и от угождения своей воле, чтобы мы получили Божественную благодать. И опять же, когда благодать отходит, чтобы нас обучить, Старец, словно некая иная благодать, тебя носит и тебя наставляет словами своего делания, которое он уже совершил. И возгревает твою ревность, пока и ты Божественной благодатью и молитвами твоего отца не освободишься от браней, и тебя снова не охватит Божественная благодать, и пока сладкий Иисус не вверит тебе, как совершенному, Свои честные сокровища.
Итак, нет никакой другой цели идти человеку в послушание. Однако сегодня каждый думает, что берет ученика, чтобы научить его ремеслу, для того чтобы он добывал деньги, или окапывал виноград, или стал торговцем, и чтобы сделать его наследником дома или келлии, или лавки, или того, что он имеет. Или же чтобы тот ему служил.
Мы вовсе не отрицаем того, в чем есть необходимость. Но всё же главная цель, ради которой приходит ученик к Старцу и исполняет совершенное послушание, состоит в том, чтобы Старец, пламенея от любви Христовой, передал ему талант [из] сокровищницы своей добродетели. А ученик, оказывая совершенное послушание, поскольку имеет совершенное самоотречение и отсечение воли, постольку и получает благодать от своего духовного отца. И тогда он, несомненно, будет исполнять и все работы по дому как [естественные и] необходимые.
Так вот, поскольку эта подлинная цель назначения монахов позабылась, и среди многих тысяч монахов лишь чуть виднеются, как искорки, немногие настоящие, и, опять же, эти немногие всеми тысячами монахов провозглашаются прельщенными, — постольку и сами они, не имея кому передать духовное сокровище, скрывают его и всем показывают, что они заблудившиеся безумцы.
И поэтому, когда подвижники достигают того рубежа, где благодать по необходимости уходит, они, не находя под рукой лекарства для своего исцеления, падают, теряются, и так погибают тысячи душ, которые вначале явили большую решимость и боголюбивую ревность. И те, которые [ничего] не знают, по неведению называют сегодня путем прелести путь Божий, которым прошли натруженные ноги святых. И по неведению согрешают, и поносят путь Божий, и препятствуют желающим идти по нему. И когда нас спрашивают, мы даже и не задумываемся [о том, что правильно было бы] сказать [так]:
ebooksa