– Номер Шесть!
– Да… – прошептал Кенджи.
– Ты ещё найдёшь свой третий мяч…
– Нет, Номер Четыре, ты…
– Послушай… – говорить становилось всё труднее. – Моё имя Зайна. Зайна Мбиа.
Веки закрылись. Последнее, что увидела Зайна – наполненные тоской и болью глаза альбиноса.
«Действительно, ангел», – подумала проводник и почувствовала, как медленно начинает растворяться в окружающем мире. Она становилась с ним единым целым, его миллиардной частью, ещё одним таинственным символом на дальней стене затерянной среди пурпурных гор пещеры.
Её имя – Зайна, написанное на языке суахили и перечёркнутое, размером во всю стену, появилось на пурпурном камне, а рядом с ним гигантская цифра восемь, а затем надпись стала постепенно уменьшаться. Какое-то время начертанное на камне имя сопротивлялось исчезновению, словно сознание Зайны всё ещё стояло на страже доказательства своего пребывания в мире живых. Но вскоре оно стало совсем маленьким и еле заметным среди сотен миллиардов таких же надписей, спрятанных в пещерах памяти – или забвения?.. – по всему миру.
– Зайна… – прошептал Кенджи. – Зайна Мбиа.
Кенджи то гладил Зайну по густым чёрным волосам, то осторожно касался бархатистой кожи лица. Слёзы катились по его белым щекам и падали на песок, а внутри ещё звучал её голос.
– Это не ваша вина, господин.
Кенджи отпрянул в сторону. Перед ним возвышалась гигантская фигура, облачённая в чёрный костюм. Суровое лицо телохранителя выглядело ещё более хмурым, нежели обычно.
– Риото?
– Да, господин. Но, видимо, я слишком поздно…
– Риото, ты можешь помочь ей? Ты должен помочь!
– Здесь я бессилен, господин.
Кенджи вновь наклонился к Номеру Четыре.
– Прости меня, Зайна Мбиа, – губы альбиноса прикоснулись ко лбу девушки.
Кенджи поднялся на ноги и посмотрел в глаза своему телохранителю. Его взгляд стал холоден и бесстрастен.
– Как ты здесь оказался, Риото?