Марианна поискала меня глазами и, найдя, улыбнулась, но за каким-то чёртом остановилась посреди дороги и повернулась к ищейке с улыбкой.
Расталкивая всех этих пафосных павлинов и их куриц в нелепых шляпах, спуститься вниз и, схватив Марианну за локоть, прошипеть в самое ухо.
– Ну здравствуй, жена! Ты что, мать твою, делаешь тут? Разве ты не сказала мне, что безумно занята со своим фондом, м?
***
Мне захотелось его увидеть. Резко и неожиданно. Словно скрутило всю, как от физической боли. Перебирала бумаги, отвечала на звонки, а сама думала только о нем. Так бывало когда-то, раньше. Это необъяснимое состояние тяжелейшей ломки. Она возникает из ниоткуда щемящей тоской и предвкушением наслаждения только от присутствия, ощущения запаха, звука голоса.
Эти дни со мной творилось что-то необъяснимо-сумасшедшее. Как будто мое тело, мое сердце, мой разум, все внутри меня сошло с ума. Навязчивые мысли. Непрекращающийся поток. Бесконтрольно. Оно настигало меня везде. Неожиданно. Резко. Только что говорила по сотовому с фондом и уже чрез секунду сжимала колени…потому что в голове яркими пятнами вспыхивали образы. Пошло-дикие. Бешеные картинки с ним, на нем, под ним. Его горящие глаза, пальцы на моей груди, под юбкой. Я не просто видела. Я его чувствовала. Озиралась по сторонам, хватая воздух широко открытым ртом, запивая это безумие ледяной водой и вытирая капельки пота, выступившие над верхней губой и на груди. Смотрела на него, занятого переговорами, сбивающего пепел с сигары в пепельницу и, задержав, дыхание старалась успокоиться. Занять себя еще больше, загрузиться работой. Иногда он видел, что я смотрю на него и, приподняв одну бровь, вопросительно окидывал меня этим коронным взглядом, от которого по всему телу бежали мурашки, и я тут же отворачивалась к экрану ноутбука.
А сейчас…это было нечто другое. Я просто захотела увидеть. Сильно. Невозможно и адски сильно. Как когда-то в нашей прошлой жизни. Набрала его номер…но сотовый оказался вне зоны доступа. Попыталась сосредоточиться на новых проектах и не смогла. К черту мысли о разочаровании. Все к дьяволу. Увидеть. Просто убедиться, что он есть и все. И уехать обратно. Что ж это за любовь такая адская. Невыносимая. Зверская. И не слабеет, не становится спокойней… с каждой секундой все острее. Даже ненависть и разочарование не могут ничего изменить.
Сама не поняла, как села в машину и поехала на ипподром. Хочу увидеть. Просто увижу и уеду обратно. Мне надо. Мне это необходимо.
С Зоричем столкнулась внизу при въезде, когда отдала свою машину на парковку. Он же и провел меня к лоджии Ника. Увидела издалека и почувствовала бешеный восторг. Даааа! Просто один взгляд. Убедиться, что вот он, здесь. В досягаемости. В доступности увидеть при первом же желании.
Зорич что-то спрашивал у меня, а я уже чувствовала эту неловкость… Это идиотское ощущение, что я, как дура приехала сюда…а меня не звали. Это не мой Ник. Не тот, к которому можно было приехать куда угодно и… и не унизиться…Этот Ник. Нужно ли ему все вот это? Поймет ли он вообще, что такое просто хотеть кого-то увидеть настолько сильно, чтоб даже не понять, каким образом оказался рядом?
Почувствовала, как перехватил мою руку и вздрогнула, услышав вопрос, а когда обернулась, увидела в глазах ярость, и сердце гулко забилось под ребрами – нет, он не рад. Не стоило мне приезжать.
– Твой сотовый был выключен…Я не дозвонилась и, – разочарование медленно растекалось по венам ядовитой кислотой, – не следовало, наверное, приезжать. Я уже ухожу.
***
Убил бы сучку! За это долбаное разочарование, снова затмившее в глазах мимолётно вспыхнувшую радость. Видеть его не могу. Комом в горле. Напоминанием, что что бы ни делал, какие бы меры ни предпринимал, между нами всегда будет ОН. И я понятия не имел, на сколько меня ещё хватит. Ясно чувствовал только одно – ненадолго.
Перевёл взгляд на Зорича, и тот благоразумно скрылся с моих глаз, поднявшись к Вольскому. С этим ублюдком я поговорю позже. А, может, и разговаривать не буду. Выбью на хрен верхние клыки, наглядно продемонстрировав, чего он может в следующий раз лишиться, если снова возле Марианны ошиваться будет.
Притянул её к себе и процедил сквозь зуб:
– А вот это уже не тебе решать! Какого чёрта ты игнорируешь охранников, которых я к тебе приставил, и приезжаешь с ищейкой?!
***
– Я приехала одна! Зорич проводил меня наверх. Я уже уезжаю.
Пытаясь высвободиться и чувствуя, как предательски кружится голова от его запаха. Это не меняется. Почему в нем ничего не меняется? Почему он говорит тем же голосом… почему он все такой же… и чужой. До боли чужой. Не нужно было приезжать, чтобы еще раз в этом убедиться.