Леди Каладана,

22
18
20
22
24
26
28
30

Боковая дверь открылась, в кабину ворвались свист ветра и треск сосновых сучьев. Саар спрыгнул и точно и аккуратно приземлился на плоский козырек скалы, пролетев несколько метров. Он намеревался убивать в одиночестве.

Спустя несколько секунд егерь, сбросив мощность двигателя, посадил машину на обширный луг, и Фейд по трапу спустился на влажную от росы траву. Прикрыв глаза от яркого света фар, он осмотрел высокие деревья и прячущиеся во тьме скалы. Послышались шелест ветра и жужжание ночных насекомых, но ни один звук не выдавал присутствия людей, если не считать тихого рокота двигателя.

Для начала Димос выгрузил две тележки – решетчатые металлические конструкции, рассчитанные на одного пассажира, на рамах, снабженные антигравитационными подвесками и двигателями.

– Самолетики позволят нам следовать за охотой, милорд, – сказал он, заводя машины. – Эти лани бегают с быстротой молнии. – Он покосился на Вампира и Скелета. – Ваши собаки смогут бежать так же быстро?

– Не переживай, – успокоил Фейд. – Давай лучше приступим.

Собаки уже тяжело дышали, медно-красные глаза горели; псам не терпелось вырваться на волю.

Самолетики слегка приподнялись над землей; седла ожидали пассажиров. Фейд засомневался, уместится ли тучный егерь в таком ненадежном и хрупком с виду экипаже. Молодой человек проверил систему управления.

Из заднего отсека судна Димос извлек клетку с двумя напоминающих антилоп животными, мускулистыми, длинноногими, с громадными глазами на миниатюрных удлиненных мордах и ветвистыми рогами, похожими на острые шипы.

Из пастей остистых собак потекла слюна. Увидев их, лани запищали от страха.

– Держите их, милорд, – предупредил егерь. – Они для спортивной охоты.

– В этой глуши охота всегда спортивная? – насмешливо поинтересовался Фейд.

Димос покраснел, но Фейд повелительным жестом протянул руку к питомцам. Он уже достаточно попрактиковался, изучая инструкцию тлейлаксу, и приучил собак к своим командам. Пока Фейд удерживал собак, Димос открыл клетку и выпустил первую лань. Жертва вылетела из клетки, как снаряд из пушечного жерла, сжигая энергию, запасенную в мышцах. Даже Фейда поразило, насколько быстро могло бежать это животное.

Вампир и Скелет подобрались, готовые броситься вслед, но невидимые узы команды Фейда удерживали их на месте. Лань уже исчезла в лесной чаще, но егерь смотрел ей вслед и считал.

– Постойте… постойте…

Фейд поморщился. Ему, как и его питомцам, хотелось увидеть погоню. Наконец Димос дернул головой, что могло означать кивок, и Фейд отпустил собак. Они сорвались с места, кинулись за жертвой и тоже исчезли в чаще.

Фейд и Димос оседлали самолетики, и, включив подвески и двигатели, тоже сорвались с места, поднявшись над лугом. В лесу лань продиралась сквозь плотный подлесок, а собаки гнались за ней в зловещей тишине, хотя Фейд слышал их прерывистое учащенное дыхание и шорох от соприкосновения лап с опавшей хвоей и сгнившими ветками.

Сосны стояли слишком близко друг к другу, чтобы самолетики могли пролетать между ними, и Фейду с Димосом пришлось подняться над верхушками деревьев, откуда они могли видеть лишь намек на бегущих серебристых псов. Лань прибавила скорость, пролетела над упавшим деревом, врезалась в его ветви, споткнулась, а затем понеслась дальше по плоским камням.

Летевший сверху Фейд смотрел вниз; он испытывал такое возбуждение, что вслух громкими криками подбадривал Вампира и Скелета. Остистые собаки не смотрели на него, они слаженно бежали вперед, сосредоточившись на цели. Звери прорвались через бурелом и понеслись дальше, совершая грациозные стремительные прыжки.

Они одновременно настигли лань, сбили ее с ног и повалили на землю, причем несчастную жертву пронзил торчавший из поваленного дерева острый сук. Обреченное животное издало тонкий, отчаянный и тошнотворный крик, отчаянно защищаясь. Остистые псы перегрызли горло и разодрали брюхо. К тому моменту когда Фейд и Димос оказались рядом, жертву изуродовали и растерзали до неузнаваемости.

Вампир и Скелет рвали лань на части и пожирали ее. Они посмотрели на хозяина, подняв морды, с которых капала кровь; в медно-красных глазах не отражалось ничего, кроме кровожадного блеска.