Гарни откашлялся, расправил плечи, одернул китель.
– Мы подготовили официальный отчет, милорд. Предприятия Раббана на Ланкивейле разрушены, ненужные потери сведены к минимуму, но больше всего пострадало казначейство Твари.
– Эти раны будут жечь Раббана еще долго, – пообещал Дункан.
Он достал из кармана голографический проектор, включил его и принялся показывать кадры нападения кораблей без опознавательных знаков, уничтоживших военный ангар на берегу глубокого фьорда, а так же разрушенных складов и потопленных плавучих заводов, пришвартованных в доках. Рабочие экстренно эвакуировались.
– Рад доложить, милорд, что мы вернулись без потерь, – отчитался Гарни.
Дункан самодовольно улыбнулся.
– Ну, не совсем, Тэнли, например, вывихнул голеностоп, упав с крыши, – так увлекся стрельбой…
Они с Гарни рассмеялись.
– Я увековечу его в героической балладе, – пообещал Гарни. – Уже сочинил пару стихов по пути домой.
Герцог выглядел сейчас как человек, с плеч которого упала громадная тяжесть.
– Как приятно получать хорошие новости. Приведите себя в порядок, и через пару часов мы ждем вас к обеду. За трапезой представите свой отчет. – Он похлопал обоих по плечу. – Но не приходите пьяными.
– Однако мы не обещаем уйти с обеда трезвыми, – отшутился Дункан.
Вы можете попытаться бежать из тюрьмы, но не сможете уйти от оков, которые носите в душе.
Дойдя до тускло освещенной комнаты, Бром остановился, тяжело дыша от страха и утомления. Он посмотрел на наручные часы и развел руками.
– Я часто себе это представлял, но четкого плана у меня не имелось.
Джессика припомнила, как прилетела сюда больше месяца назад, разлучившись с семьей.
– Почему ты это делаешь? – шепотом спросила она.
Юноша растерялся.
– Это инстинкт. Всю жизнь меня учили быстро, за доли секунды, принимать решения, и, когда я увидел, что две сестры пытаются убить вас, я не мог просто стоять и смотреть. Мне… мне не нравится то, что они с вами делают, и это стало последней каплей.
Благородством и стремлением помочь слабому Бром напомнил Джессике Пола. Она оживилась.