И в это время на столе у майора зазвонил телефон.
Патрикеев взглянул на часы.
Он не слишком ошибся в своих расчетах: Кривошеев позвонил через три с половиной часа после их разговора.
– Ну что, Кривошеев, надумал? – проговорил майор, сняв трубку. – И правильно!
– Это я, Петрович! – раздался в трубке голос капитана Крошкина. – Не узнал? Говорят, это значит, богатым буду… а ты почему меня Кривошеевым назвал?
– Да думал, это он звонит…
– А что это он тебе должен был звонить?
Что-то в голосе Крошкина не понравилось майору, однако он честно ответил:
– Да я с ним беседу имел. Он обещал мне перезвонить, если надумает. Вот я и решил, что это он…
– Не перезвонит тебе Кривошеев…
– Почему ты так в этом уверен? Может, и перезвонит. Я с ним серьезно поговорил…
– И давно ты с ним разговаривал?
– Три с половиной часа назад. А в чем дело?
– Похоже, после тебя с ним кто-то поговорил еще серьезнее. Нашли твоего Кривошеева на строительной площадке. Рабочие уходили на обед, вернулись – а он лежит в котловане. Ориентировочная причина смерти – удар по голове тупым тяжелым предметом, а точнее будет известно после вскрытия…
– Тупым тяжелым предметом, – машинально повторил майор и открыл материалы по убийству Ибрагимова. Там была сделана точно такая же запись о причине смерти.
– Так что у тебя за дела были с покойным Кривошеевым? – с интересом осведомился Крошкин.
– Серьезные дела, – мрачно отозвался майор.
– Ну, не хочешь говорить – не говори, – капитан явно обиделся. – Все равно теперь это дело у меня заберут, передадут тебе – это ведь убийство…
– Убийство, – как эхо, отозвался Патрикеев.
Ситуация складывалась скверная.