– Вот, – сказал Ветряков, – вам «язычок». Правда, он слегка помятый, но все равно живой. А вы говорили, что я только и умею, что стрелять во все стороны. Собственноручно добыл, в рукопашной схватке!
– Спасибо, – поблагодарил Ольхин.
– Чего там, – не по-уставному сказал Ветряков. – Ну, так я пойду. Поизучаю местный ландшафт на предмет затаившегося врага. Говорят, здесь имеются очень красивые пещеры… А если что, зовите.
Ольхин устало улыбнулся и махнул Ветрякову рукой.
– Ну что, приступим к беглому допросу пленных? – спросил Ольхин. – Мало ли какие секреты они могут нам поведать. Берем по одному языку и…
– Послушайте, а где Гиви? – спросил Завьялов.
– Ну, ты же его знаешь, – отмахнулся Ольхин. – Где-то довоевывает. Может, полез в пещеры… Ладно. Довоюет – объявится. Степан, ты что-то хотел сказать?
– Нет, ничего, – повертев головой, мрачно сказал Волошко. – Ладно… Давайте начинать…
Смершевцы разобрали языков и развели их в разные стороны. Ольхину достался помятый диверсант, которого притащил на себе Ветряков.
– В общем, так! – жестко сказал ему капитан. – Договариваемся сразу. Я задаю тебе вопросы – ты отвечаешь. Ответишь – поживешь. Не ответишь – тут же тебе конец. Ты враг, взят с оружием. Более того, ты шпион. А шпион – это не солдат. Мы шпионов в плен не берем. Я понятно разъяснил ситуацию?
– Я ранен, – угрюмо произнес пленный.
– Ответишь на вопросы – полечим твои раны, – еще жестче произнес Ольхин. – Быстрее ответишь – быстрее поможем.
– Что вам надо? – все так же угрюмо спросил язык.
– Я уже сказал – ты должен ответить на мои вопросы. Правдиво и подробно.
Пленный ничего не ответил, лишь скривил лицо.
– Будем считать, что договорились, – сказал Ольхин. – Вопрос первый. Ты русский?
– Нет, папуас, – презрительно усмехнулся язык. – Разве не слышишь, как я изъясняюсь на папуасском языке?
– Немцы в вашем отряде имелись?
– Были несколько человек, но, я так думаю, сегодня ночью кончились.
– А кроме немцев кто еще в группе?