– Нет, один из них – врач этой клиники, знакомый нашего хирурга. Он сразу же удивился, чего тот делает в операционной в такое позднее время и не в свое дежурство?
– Этого отпускать точно нельзя… – задумчиво произнесла женщина. – А остальные двое кто?
– Да какая-то истеричная баба, ей рот уже залепили пластырем, чтобы не орала, и мужик пьяный с пробитой головой, вроде как пациент их.
– Всех надо кончать! – решительно объявила женщина так, словно именно описание личности пленников и подвигло ее на этот приговор.
«Господи, что же делать? Вся наша честная компания попалась», – поняла Яна.
– И где они? – спросила женщина, ни разу даже не вспомнив про живьем замораживаемого ребенка.
– Глеб и Артем держат их в операционной под дулом пистолета, ждут.
– Чего ждут?! Нового года? Опять меня? Ничего без меня не можете сделать! Пошли! – рявкнула она.
– А эту тут оставим? – спросил мужчина, которого Алла назвала Вовой.
– А что с ней будет? Ей самостоятельно не выбраться.
Когда их шаги затихли, Яна выждала на всякий случай еще несколько секунд, которые показались ей вечностью, и вылезла из своего укрытия.
«Что делать? Куда бежать? Кому звонить? Кто поверит всему этому бреду?»
Но прежде всего – девочка.
Яна озадаченно уставилась на большую стену, полностью разбитую на отсеки с морозильниками для покойников.
«И где же здесь Алиса?»
Но долго думать было некогда, и Яна кинулась к стене, под завязку набитой покойниками. Ломая ногти, она принялась выдвигать одну секцию за другой, стараясь держать свою психику в рамках, поскольку почти во всех ящиках лежали трупы, которые не очень-то мило и приветливо выглядели. Кроме того, этот процесс требовал серьезных физических усилий, так как ящики с мертвецами были очень тяжелыми. Ко всему прочему при их выдвижении раздавался устрашающий лязг и грохот. В какой-то момент Яна подумала, что бандиты еще не ушли достаточно далеко, могли эти звуки услышать и вернуться. Но она взяла себя в руки и продолжила поиски ребенка. Наконец-то!..
Бедная девочка сжавшимся ледяным комочком бросилась к ней на руки.
Яне даже не пришлось ее как-то успокаивать – девочка не кричала, а только тряслась.
– Сейчас согреешься! – Яна метнулась к стулу и укутала девочку лет семи в широкий пиджак, оставленный разгоряченным Михаилом Борисовичем.
– Где папа? – расширенными от ужаса и страха глазами посмотрела на Яну девочка, дрожа всем телом.