– Надо все органы, то есть трупные материалы, хранить в холоде или сильно формалинить. Для моего анализа залить формалином я не мог, иначе бы результат не получил бы…
– Как вы работаете? Ужас! Меня саму чуть не вырвало!
– Я же говорю – холод и привычка.
– Несчастная Аня… Неплохие мы с тобой помощнички! Ворвались в дом помочь бедной девочке, цепенеющей от ужаса от обычной лестницы…
– От лестницы у нее в подъезде и я бы оцепенел, – прервал ее Гриша.
– Мы сделали больше! Мы забили ее морозилку протухшей человечиной! А ей всего лишь кто-то звонит. Знала бы она, что за маньяки расположились у нее на кухне!
Григорий хотел было что-то возразить, но вдруг свалился с табуретки на пол. Яна оторопела. Смотрела на неподвижное, лежавшее навзничь тело и не понимала, что случилось.
Анна бледной тенью появилась за ее спиной и тоже уставилась на эту картину.
– Что здесь происходит? Почему Григорий на полу? Ему плохо? Наверно, от этой вони? Извините, от запаха не совсем свежей еды!
– Ни к чему все эти твои литературные изыски! Запах тут ни при чем! Гриша иногда теряет сознание, но только что-то уж больно часто стал…
– Ложись! – простонал Гриша.
– Что? – нагнулась к нему Яна.
– Ложись!
– Бредит, что ли?
– Ложитесь, из окна стреляют… – простонал Гриша, слегка приподнимаясь и тряся головой.
Яна рухнула рядом с ним, а Аня осторожно опустилась по стенке, смертельно побледнев.
– Стреляют?! – выдохнула она. – Кто? Зачем?
– Я через несколько секунд приду в себя, а затем попытаюсь узнать ответы на все эти вопросы, – молвил Григорий.
– Тебя ранили? Ты не сам потерял сознание? – догадалась Яна. – У тебя на голове кровь! Господи, а где пуля?!
– Да не было пули! Мне в голову попал камень, кто-то кинул его с улицы.