Коробка Наказаний

— Пойдем в дом, все мне расскажешь. Я, сука, устрою этому чмошнику, — чеканит Властный.

Мы заходим в холл, убеждаюсь, что никого из посторонних нет и выдыхаю. Понимаю, что в это время у Захара в гостях могла бы быть девушка или еще кто-то. Не хотелось бы нарушать его спокойствие.

— Ты вся дрожишь, Алина, — замечает Властный, — кто тебя обидел?

Я просто не в состоянии что-либо рассказывать, меня как будто парализовало, стою и "колочусь" то ли от холода, то ли от страха. Не могу выкинуть из головы картинки того, как Тимур измывался надо мной, тыкая свой член в лицо.

— Пойдем, — указывает на второй этаж. — Тебе нужно принять горячий душ. И выпить.

Послушно следую за Властным, он прав, чувствую острую необходимость смыть с себя грязь и унижения после Тимура. Никогда бы не подумала, что может быть так мерзко от его прикосновений.

Даже на начальном этапе, когда у меня не было никакой тяги и симпатии к Властному, я не испытывала столько омерзения от него и его желаний. Тимур же мне ненавистен.

— Раздевайся и иди в душ, — приказывает мне Властный. — На, выпей порцию виски, она приведет тебя в чувства и согреет.

Выполняю его указание и следую в ванную. Снимаю с себя вещи, и только сейчас замечаю, что они порваны, бывший так дергал, что они разошлись по швам в нескольких местах.

Мразь.

После душа облачаюсь в махровый халат и выхожу. Со стаканом виски у окна замечаю Захара, вижу, что он взвинчен.

— Согрелась? — спрашивает заботливо, голос звучит ласково, даже как-то непривычно.

— Да, спасибо, — произношу чуть слышно.

— Алина, давай рассказывай, что приключилось. Откуда эти ссадины на лице? На теле есть? — задает серьезным голосом вопрос.

— Я была у Тимура.

— Блядь, я придушу этого лоха, — вижу как Властный сжимает кулаки и отчетливо понимаю — он дико зол. Даже не так, Захар в ярости. Попадись ему сейчас на глаза Тимур — убьет его.

— Он тебя бил? Что делал? Говори, — спрашивает стальным голосом. От его напора я съеживаюсь.

— Дал мне несколько пощечин, — шепчу под нос, не хочется его распалять.

— Что еще?

Молчу. Не думаю, что стоит говорить о домогательствах.