— У них и дети были? Чертенята?
— Детей не могло быть, это россказни. Так же, как и человек не может иметь детей ни с обезьяной, ни с лошадью. Если ляжешь на гориллу, — раздумчиво сказал сын акушерки, — от этого не родится ни обезьяна, ни человек. Но это еще не все. Ведьмы летали и на север…
— Ну и что из того?
— А вот что: на севере все по-другому. — Сын акушерки покосился на скованную льдом реку. — Туда летали не к чертям, а к Снежной королеве. Она прикасалась к ним волшебным ледяным скипетром, замораживала, потом давала напиться. После этого в голове у них начинало твориться такое… ну вроде как цветок разлетается фейерверком по небу, тысячами огней…
— Ерунда! — Юрг рассмеялся так громко, что прохожий на другой стороне улицы обернулся. — Что у них такое творилось с головой? Как ты сказал? Цветок разлетается…
— Будто цветок разлетается на тысячу огней, цветных, — уверенно повторил акушеркин сын. — И тогда они становились рабами Снежного короля.
— Сказки, — отмахнулся Юрг, — а ты откуда все это знаешь?
— Да ты что, никогда в музее не был? Вот осел! Там в старых книгах черным по белому записано, что после этого все для них превращалось в один сплошной снег.
— Ну ладно, допустим, так и было — становились рабами короля, все для них превращалось в снег, она их льдом заколдовала, что-то они там выпивали, после этого с ними творилось… Как ты сказал? Что-то как с цветком. И тоже раздевались?
— Тоже, — кивнул акушеркин сын. — В музее на картинках так и нарисовано.
— Схожу в музей, — сказал Юрг и решил про себя: завтра же утром. — И все же ведьмы не летали по правде, ты сам говорил, что все было во сне, они, наверное, какие-то настойки пили, чтобы видеть такие сны наяву, может, наркотики.
— Вроде того. Пили настойки из трав и мазались мазями. Из мака, сала летучих мышей, обмазывали, конечно, не одни только руки.
Акушеркин сын рассказал Юргу еще множество интересных вещей, пока они болтались по набережной. Шатались они долго, Юрг даже немного устал. Так они очутились на южной окраине города, возле монастыря, рядом с которым, за углом, и находился дом акушерки.
— Ты еще глупый, Юрг, и многого не знаешь, — сказал на прощание акушеркин сын.
У Юрга все еще кружилась голова, все еще перехватывало дыхание и ощущалась прежняя легкость в теле, но ему вдруг снова захотелось покурить и выпить вина.
— А ты бы рассказал, да и закурить не мешает, если выпить нечего.
— Погоди, — акушеркин сын бросил санки и скрылся за углом. Вернувшись вскоре, он с сожалением констатировал, что мать дома. — Знаешь что? Сигарету я тебе дам. А завтра приходи к четырем, матери точно до семи не будет, выпьем рому и потолкуем.
Он дал Юргу прикурить.
Юрг пообещал:
— Обязательно приду, завтра в четыре — к нам нельзя, всегда кто-нибудь дома торчит. Если не отец с матерью, то брат с сестрой.