Убойное лето

За домом он следил из-за куста у забора, очень удобное место для наблюдения: камер нет, прохожие редкость. И во дворе кусты до самого дома, и забор низкий, Аркадию ничего не стоило перебраться через него, когда очкарика куда-то понесло. Перелез, вышел к дому, дальше – больше. В комнате стоял включенный компьютер, на экране – снайперский прицел, направленный на балкон какого-то здания. Он думал, что это какая-то игра, но на балконе вдруг появился Прокофьев. Аркадий взялся за мышку, навел на него на перекрестье прицела. И даже представил, как сдвинулся с места ствол телеуправляемой винтовки. Представил и нажал на спуск. Знал, что это не игра, но нажал.

Прокофьев уцелел, пуля всего лишь ранила его, Аркадия это даже обрадовало. Он боялся возможного преследования, готовился отвечать если не за убийство, то за покушение. Но все обошлось, менты взяли след нстоящих преступников, а он остался в тени.

Но вдруг Прокофьев о чем-то догадался? Не зря же Вика заговорила о тюрьме.

– Я все рассказала, Прокофьев все знает, – сказала она.

– Что знает Прокофьев? – Сарычев старательно делал хорошую мину.

– Все знает! – раздался за спиной знакомый голос.

И мина из хорошей вмиг превратилась в плохую.

Сарычев обернулся и растерянно посмотрел на Прокофьева. Он и хотел сохранить лицо, но не смог. Прокофьев страшен в гневе, особенно в тихом. Левая рука у него на перевязи, но это не уравнивало его, Аркадия, с ним шансы в схватке. Во всяком случае, он не ощутил в себе уверенности.

– Это ведь ты организовал ограбление! – сказал Прокофьев.

– Ты это о чем? – выдавил из себя Сарычев.

– Это я о ком. О Сигайлове.

– Не знаю такого.

– Знаешь, – сказала Вика.

– Твоя любовница на меня наговаривает, – на первые два слова Сарычев сделал особое ударение.

– Не наговаривает, – качнул головой Прокофьев.

– Не знал я никакого Сигайлова. А Вика знала. Значит, и ты, начальник, знал… Может, это ты организовал ограбление?

– И стрелял сам в себя? – Прокофьев повел взглядом в сторону своего левого плеча.

– Я не знаю, кто в тебя стрелял.

– Ты в меня стрелял, – ничуть не сомневаясь в том, сказал Прокофьев.

– Докажи! – Аркадий и пытался держать себя в руках, но голос у него дрогнул.