Через пару минут Элиза вернулась к себе. А там уже Мара развела бурную деятельность. Она нашла пылесос, который мгновенно перегревался и отключался, каким-то образом его разобрала и стала чистить.
– Так засрать хорошую вещь, – причитала она. – Настоящий японский пылесос. Таких давным-давно не делают.
– Он отжил свое.
– Не выдумывай. Просто забиты фильтры, и мотор перегревается. Дай тряпку.
– Мар, ты специально время тянешь? – подала голос Ленка, что сидела в кресле с какой-то книгой. – Чтобы отсрочить разговор?
– Да, – коротко ответила та и принялась яростно тереть внутренности пылесоса. – Но порядок навести тоже надо. А еще Богеме волосы покрасить, ходит как кикимора…
– Могу сбегать за краской, – сказала Ленка, захлопнув книгу.
– Девочки, нам всем грозит опасность! – вскричала Элиза. – Мы можем поплатиться за общий грех в скором времени… Так какая разница, какими мы умрем? Седыми или крашеными?
Она подошла к Маре и вырвала из ее рук трубку пылесоса.
– Кто-то знает, что мы натворили пятнадцать лет назад! – уже тихо, но яростно проговорила Богема, уставившись ей в лицо своими разноцветными глазами. – И он сделает все, чтоб мы за это поплатились!
– Этого не может быть. Та тайна похоронена.
– Да? А что ты скажешь на это? – И достала из кармана почерневшую цепочку с кулоном. Увидев его, Мара вздрогнула, а Ленка вскрикнула. Бурый Мишка. Симпатичный щекастый, в пояске с пятью кольцами. Символ Олимпиады-80 в Москве. – Узнаете?
Такой был у человека, которого они четырнадцать лет назад закопали в землю. Глубоко-глубоко…
– Мало ли таких, – пожала плечами Ленка.
– Таких – да. – И перевернула кулон, а на обратной стороне царапина в форме молнии. Ее нанесла на металл их подруга консервной крышкой. Целилась в горло, но олимпийский мишка послужил щитом… Временным!
– Где ты его взяла? – спросила Мара, потянувшись к кулону, но тут же отдернув руку.
– Нашла в почтовом ящике. А до этого фотографии. Ленке я уже их показывала. Теперь ты смотри. – И бросила на пол два снимка.
На одном они своей компанией, на втором – ныне мертвый человек, на шее которого болталась цепочка с олимпийским мишкой. Первое фото было у них у всех, но они избавились от каждого экземпляра, второе видели и тоже изничтожили. И вот оба перед ними. И они проткнуты. На групповом у каждой девочки выколоты глаза и пронзены сердца. А на портрете – прорезь в форме молнии в районе шеи.
Изучив снимки, Мара встала, взяла ведро и направилась к столу, чтобы начать уборку с него. Элиза с поверхности даже крошки не смахнула.
– Я не верю в то, что прошлое восстало из могилы, – проговорила Ленка и зачем-то тоже схватила тряпку. – Мы же не в кино. Помните, мы смотрели «Я знаю, что вы сделали прошлым летом»? И ржали над сюжетом. Только не говорите мне, что мы попали в такой же ужастик!
ebooksa