Существо

– Зачем? – процедила она сквозь сжатые зубы. – Зачем говорить об этой мерзкой змее? Она только и делает, что все рушит!

– Затем, что эта змея теперь живет в моем доме. С моими родными! Я не хочу, чтобы она разрушила еще и мою семью. Ведь так она поступила с вашей?

Она еще сомневалась, но недолго. Светлана вернулась на деревянный стул у окна и огляделась по сторонам, убеждаясь, что их никто не подслушивает.

– Я сейчас не в том положении, чтобы рассказывать о ней, – вздохнула она.

– Почему?

– Потому что после нервного срыва я и так в группе риска. Если врачи решат, что я безумна, меня просто признают недееспособной.

– Но врачей здесь нет, – указал Никита. – А я, поверьте, готов услышать что угодно. Я и сам уже многое видел.

Она сомневалась – точно так же, как он в свое время сомневался при разговоре с Андреевым. Светлана не хотела подставиться. В то же время желание поговорить с кем-то, кто способен ее понять, оказалось слишком сильно.

Да и потом, она уже разобралась, что перед ней не врач, а совсем молодой парень. Это сработало в его пользу.

– Ладно, хотя я, если честно, надеялась, что вспоминать этого… ребенка… мне не доведется никогда. Она была не первой девочкой, которую мы с Витей взяли в свой дом, но последней. А тогда мы и предположить не могли, к чему это приведет! Она выглядела такой несчастной, такой одинокой… Мы понимали, что ее никто не возьмет к себе, кроме нас. Никто не решится! Она выглядела страшно, за ней требовался особый уход. Из приюта и обычных детей плохо разбирают, а тут – калека!

Никита понимал, что у Светланы уже не осталось причин любить Существо. И все же от того, как пренебрежительно она рассказывала о недавней воспитаннице, ему становилось не по себе. Он наконец понял, как звучат его собственные слова. Вот почему Ульяна все время психовала во время разговоров о Существе!

– Мы привезли Регину в свой дом, – продолжила Светлана. – Она еще не была удочерена, но уже считалось, что она под нашей опекой.

– Я слышал, что у вас уже были особенные дети…

– Только особенные и были. Чаще всего мы помогали детям прямо в приютах, навещали их, но кого-то мы забирали к себе. Когда мы привезли Регину, у нас уже жили три девочки – Лиза, Люся и Тоня. Скоро Тоня умерла… упала с крыши. Но тогда мы не связали это с Региной. Как мы могли, при чем тут одно к другому? Регина не могла подняться наверх… А Тоня с ней не общалась. Она вообще не говорила, не умела. Поэтому ее смерть стала для нас полной неожиданностью, огромным горем, и мне показалось, что Регина – это наше спасение! Словно небеса послали ее нам, чтобы мы не грустили о Тоне. Но, по-моему, это были не небеса…

– Как она отреагировала на смерть Тони?

– А она вообще на что-нибудь реагирует? – горько усмехнулась Светлана. – Ни на что и никогда, она просто существует, как мерзкая рептилия! Мне бы уже тогда насторожиться… Но мы ведь не ждем подвоха, только не такого. Уже сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что предупреждений было много. Странных знаков, после которых мне стоило бы задуматься! А я их все проигнорировала, теперь вот мучаюсь, а толку?

– Каких именно знаков?

– Разных… Сначала – едва заметных, но они накапливались, росли, как снежный ком. Наша семья раньше была очень дружной. Но когда появилась Регина, мы отдалились друг от друга. Девочки, особенно Лиза, тянулись к Регине, и мне казалось, что это очень мило. А теперь я вижу, что они просто были под ее влиянием. Она будто подчинила их!

Никита невольно вспомнил поведение Ульяны. История была настораживающе знакомой!

– Что-нибудь еще? – спросил он.