Заговор стервятников

— Все очень просто, мин херц, — искренняя улыбка, как всегда, сделала жестковатое лицо Фрейберга необъяснимо красивым. — Предвидел фурор. Хотел убедиться, что этот нищий убийца-пьяница лишь орудие в руках злоумышленников.

— Я устал от загадок, — немного капризно пожурил друга Вирхов.

— Да что ж тут загадочного? Кто-то же нанял этого адвоката для защиты ничтожного Кошечкина, умственно отсталого убийцы? Кто-то пытается вознести краснобая на вершины общественной мысли!

— И что, среди публики ты узрел будущих клиентов проклятого адвоката?

— Любезный Карл Иваныч, — мягко уклонился от ответа Фрейберг, — среди публики есть те, кто обращался к моим услугам. Сам понимаешь, по весьма щекотливым вопросам. Так что за умолчание прости. Однако в голове моей хранится целая энциклопедия человеческой низости, мошенничества и негодяйства.

— Человек слаб, это я понимаю, — Вирхов опять впал в уныние, — но мне не нравится, что ты исповедуешь Достоевского.

Фрейберг откинулся на спинку стула и сдержанно, но от души, рассмеялся.

— Ты про что? Про то, что человек широк, слишком широк? На самом деле широтой обладает совокупное человечество. А сам человек узок, до скуки узок. Видит фрагмент реальности, а думает, что понял мироздание! Улетел духом к звездам! Узкий человек, пестренький, рабски преданный двум-трем мыслишкам, что едва отличаются от инстинктов. Нечто среднее между соколом и вороной. Может быть, сапсан, есть такая хищная степная птица…

— Слышал, — Вирхов оторопело воззрился на друга, — покойный батюшка их любил. Сам видел, когда в приволжских степях проживал ребенком. А к чему ты клонишь?

Вирхову казалось, что друг поддразнивает его. Знает что-то, а недоговаривает. С неделю назад его помощник Павел Миронович Тернов сообщил, что на Сенном рынке шепчутся: якобы орудует в столице неизвестная прежде банда, «Черный сапсан». Да подобные слухи частенько оказывались плодом народной фантазии, чистым вымыслом.

Приятели, погруженные в беседу, не заметили, как на пороге ресторана появился новый посетитель. Только когда их щек коснулось легкое дуновение холодка, ползущего из приоткрывшейся в вестибюль двери, они одновременно повернули головы.

Там стоял стройный молодой брюнет приятной наружности. Услужливый официант, готовый проводить нового клиента к свободному столику, замер перед ним в полупоклоне.

Но вместо того, чтобы последовать за официантом, посетитель опустил руку в карман сюртука. И в следующую секунду Фрейберг и Вирхов увидели, что он преспокойно вынул из кармана револьвер, обратил взгляд в их сторону и хладнокровно прицелился.

Расслабившийся Вирхов достать оружие не успел — раздался выстрел. Оглушенный следователь ощутил резкий толчок справа и вместе со стулом рухнул на мраморный пол ресторана «Лейнер».

ГЛАВА 2

— Нет, Зиночка, из этой затеи наверняка ничего не получится, — возразила своей сокурснице-бестужевке Мария Муромцева, хорошенькая синеглазая брюнетка. — Родители не отпустят тебя на фронт. Не лучше ли ухаживать за ранеными здесь, в Петербурге?

Зина Безсонова, которую можно было бы назвать привлекательной, если бы не бесцветные брови и бледные губы, не знакомые с помадой, откинула со лба прямую соломенную прядь.

— Но там, на Дальнем Востоке, служит мой жених, — упорствовала она, скользя рукой по перилам и поспешая за подругой к выходу из здания на Васильевском, где проходили занятия бестужевок. — Я места себе не нахожу.

— Но чем же ты его спасешь? — недоумевала Мура. — Ведь он на корабле. И еще ничего толком неизвестно. Говорят, что сильно пострадал «Ретвизан».

К полудню с помощью телефона и слухов все знали, что при неожиданном нападении японских миноносок на Порт-Артур получили пробоины броненосцы «Ретвизан», «Цесаревич», крейсер «Паллада», правда, серьезность повреждений оставалась невыясненной. Задержавшись после лекций, бестужевки долго говорили о неминуемой войне: еще накануне стало известно о разрыве дипломатических отношений с Японией. Посол страны восходящего солнца спешно покинул Петербург. Отозван был и русский посол из Японии. Стало ясно: благодушное мнение о возможности мирного разрешения азиатского конфликта, царившее в обществе последние месяцы, глубоко ошибочно.