Заговор стервятников

— Я вас слушаю, Павел Миронович, — недоуменно ответила хозяйка, указав гостю на стул.

— Алевтина Романовна, к вам в гости часто наведываются земляки. Не знаком ли вам случайно человек по имени Ерофей Вей-Так-Тао?

Даже отсветы розового абажура от низенького торшера у диванчика, на котрром сидела госпожа Гордеева, не могли скрыть внезапной бледности, проступившей на ее скуластом, без единой морщинки лице.

— Что с ним? — быстро спросила она.

— Он убит. Застрелен, — ответил Тернов, наблюдая за реакцией женщины, которая вовсе не скрывала своего огорчения.

— Боже! — воскликнула она и перекрестилась на икону в углу. — Несчастный! Ускользнуть от преследователей на родине и не уберечься от смерти здесь!

— А кто мог желать его смерти? Вы не догадываетесь? — вкрадчиво спросил юрист.

— Императорские ищейки, — Алевтина Романовна вздохнула. — Бедный Ерофеюшка! Он провинился перед Императрицей-матерью. В одной из своих статей — он журналист — написал, что правительство компрометирует будущность Китая своей враждебностью к открытиям Запада. Его посадили в тюрьму, обрезали ему уши: чтобы не слушал европейцев, не разрушал вековые устои.

— Он бежал из Китая?

— Да, и принял православие. И продолжал взывать к соотечественникам, убеждать их, что счастье его Родины лежит на путях европеизации.

— А как он оказался в Петербурге? — удивился Тернов.

— Его предупредили, что престарелая императрица Поднебесной, — Алевтина Романовна по-своему поняла недоумение, застывшее в глазах гостя, — приказала тайно его убить. Он чудом избежал казни, с трудом добрался сюда, на дальний край российской империи. Да и здесь его разыскали.

Что-то в словах Алевтины Романовны казалось Тернову подозрительным. Сакраментальная фраза, переломившая судьбу китайского журналиста, произвела на Тернова, почитывающего российскую публицистику, впечатление чего-то безобидного. Не является ли эта история выдумкой, искусным прикрытием существа дела? Может быть, безухий китаец обманул доверчивую женщину?

Своими сомнениями о возможности столь тяжелого наказания за литературную безделицу он робко поделился с госпожой Гордеевой. Та горестно качнула изящной головкой.

— У него были и другие публикации. Если хотите, можете ознакомиться.

— Я не разбираюсь в иероглифах, — виновато признался Тернов.

— Он печатался и в российской прессе, в Сибири.

Китаянка встала и, слегка покачивая узкими бедрами в такт маленьким шажкам, засеменила к лаковому комодику, испещренному розовыми драконами и серебристыми пейзажами, приоткрыла верхний ящичек, порылась в нем и достала тонкий журнал.

— А где проживал ваш несчастный соотечественник? — спросил Тернов, вскакивая со стула и с удовольствием принимая из рук хозяйки журнал.

— Я сняла для него квартирку. Недалеко отсюда. На Роменской, 5. — Опечаленная женщина потянулась к изящному фарфоровому колокольчику на торшерной полочке. — Сейчас позову горничную, возьму у нее ключи — она прибирала там иногда. Но как же его могли выследить?