— Об опытах Тарханова наслышан, — иронически отозвался профессор. — Биолог и физиолог он прекрасный, но пока что у него от радия только мыши дохнут. Пусть сначала мышиные армии в столице уничтожит.
Разговор катился куда-то в сторону, словно его участники тщательно избегали возвращаться к главной теме: аресту Вирхова. Кроме того, Клима Кирилловича тревожило отсутствие Брунгильды. Ему сказали, что девушка с утра уехала в консерваторию, но он не исключал, что она тайно встречается с будущим женихом, имевшим подозрительного денщика-японца. Как это вписывалось в разворачивающуюся вокруг шпионскую вакханалию, он не знал, но ощущал нарастающее беспокойство.
— Я совершенно растерян, — признался Тернов, продолжая осторожно поглаживать слегка распухший нос, — и никак не могу решить, что мне делать. То ли ждать возвращения Карла Иваныча, то ли брать руководство на себя? Может, мне надо попросить у прокурора разрешения на арест всех работников автомобильной мастерской? Или устроить засаду в Шахматном клубе?
— Павел Миронович, эти преступники весьма опасны, — высказал свои соображения доктор Коровкин, — они знают вас в лицо. И могут повторить попытку вашего устранения.
— Они, наверное, давно уже скрылись, — заметила Мура. На протяжении всей беседы она время от времени бросала косой взгляд на журнал со статьей китайца. Журнал передал ей Тернов, и теперь, раскрытый, он лежал около девушки на столике, по соседству с пунцовыми розами.
— Что же делать? Что же делать? — запричитал Тернов.
Его муки сомнений прервал звук дверного звонка.
— О, вероятно, Брунгильда! — обрадованно воскликнула Елизавета Викентьевна.
— А возможно, Бричкин! — выразила робкую надежду Мура.
Но в дверях гостиной появился гость совершенно неожиданный.
Отстранив властной рукой смущенную Глашу, собиравшуюся доложить о визитере, на пороге возник стройный мичман.
С выражением глубочайшего изумления на лице профессор поднялся с кресла навстречу посетителю.
— Прошу прощения, — сказал визитер излишне нервно, — имею честь лицезреть профессора Муромцева, Николая Николаевича?
— Да, — растерялся профессор.
— Будучи знаком с вашей дочерью, — мичман отвесил почтительный поклон в сторону Марии Николаевны, — счел своим долгом предупредить вас о предстоящем несчастье.
— Боже! — всплеснула руками Елизавета Викентьевна. — Что вы такое говорите? Какое еще несчастье?
— Мамочка, не волнуйся, — Мура бросилась к матери, — это господин Таволжанский, Павел Игнатьевич. Давай его выслушаем. Он вчера спас Зиночку Безсонову. И Клим Кириллович подтвердит.
— Да-да, — доктор хмуро протянул руку молодому человеку, — подтверждаю. Рекомендую вам, профессор, Павла Игнатьевича как достойнейшего человека.
— Прошу садиться, господин Таволжанский, — настороженный профессор жестом указал гостю на стул, — мы вас слушаем.
— Не знаю, имею ли я право говорить о ваших семейных делах в этом обществе?
ebooksa