Но Боря ничего такого не имел ввиду. И быстро сбавил напор, едва понял, что имеет дело почти с девственницей. Обычной девственницей лет под тридцать с татуировками и запасом душевной стойкости на роту солдат.
Сменив напор на ласку, сантехник гладить Зину начал. Она даже повернулась, не понимая, как это мужчина вдруг может быть ласковым и нежным, а не просто дёргать за дойки и шлёпать по булкам, хихикая по приколу.
Елозя между булок, медленно потыкивая в мягкий бок и булку, и что при желании могло заменить любой вид секса, Боря пальцы в ход пустил. Мастер он, конечно, в голове в первую очередь себя проявляет, но руки тоже должны быть золотыми.
И когда пальцы проникли в массажистку, в голове голоса послышались. И все — благословенные. Как по мнению Зины, так на периферии кто-то даже аплодировал, пока сначала один палец, потом два, а затем три в ней искали разное. А как нащупали нужное — ноги задёргались в предвкушении.
Тут-то хитрый Боря и сменил орудие. И дело пошло быстрее. Более того, вход расширив, дальше всё проще оказалось. Задвигалось тело как по маслу заскользило. А Зина вдруг поняла, что проникли ей сразу в душу телодвижения подобные. Мол, не слабые уже попытки трахнуть на входе, испачкав, так толком и не побаловавшись, а сурой, обстоятельный подход применён.
— Ну вы долго? — протянула Марина, на столик взобравшись, ноги раздвинув и лаская себя ладошкой в нетерпении.
— Нет, Марина, ты не торопись, — залепетала горячо Зина. — Ты обожди немного. Я же… я же чую теперь всё… а чую я немало.
Что она говорила, массажистка сама толком не понимала. Но хотелось, чтобы сам процесс никогда не прекращался. По сути её саму массажировали изнутри. И впервые так, как надо, а не как придётся.
Боря и продолжал. Но копьё быстро поразило все нужные точки. Зина вдруг поняла, что накатывает и сначала от удивления открыла рот, а затем загудела трубой Иерихона:
— Бля-я-я-я!
Тональность от баса постепенно сошла на фальцет, а может быть это был тон, благо Боря в этом не сильно разбирался, так как не заканчивал музыкальную школу, и сам старался не петь, чтобы не пугать людей. Но когда всё закончилось протяжным «сука-а-а-а», он понял, что угадал с мелодией и смычком исполнительнице по душе.
Прокричавшись, Зина просто рухнула пузом на столик, планируя умереть в тот же момент. Потому что вся дальнейшая жизнь после этого — глупа и бессмысленна. Ничего лучше уже не будет. И даже если повторять в жалких попытках достигнуть того же ощущения, то только время зря терять.
Боря, сначала затих, а затем подвигав ещё для порядка, вынул. Его процесс был не окончен. Он настолько увлёкся, что не заметил Марины рядом. Но она времени не теряла. Ухватившись за него, как за удочку рыбак, притянула к себе, подвинула к краю и властно приказала:
— Входи!
Боря и вошёл, чем вызвал новый вскрик, в котором сочеталось удивление, восторг обилие эмоций. Пришлось лишь пустить руки в ход, подвинув даму к краю стола. А затем придерживаться за неё и удерживать её на месте одновременно, в зависимости от амплитуды. Пальцы впились в худые ноги и бритый наголо лобок блестел, отражая на влажной коже свет лампы над головой.
Марина держалась за небольшую грудь и теребила соски между парой пальцев, словно ей не хватало ощущений. Но это было наглой ложью. Просто как зависимый от удовольствия наркоман, она повышала планку, требуя для тела всё больше и больше ощущений. Боря и выдавал их как мог, порой поглядывая на пирсинг в её пупке и на идеальный маникюр.
«Похоже, не зря свозил к мастеру», — подсказал внутренний голос и тут же спросил: «Но видишь ли ты её матерью своих детей?»
Подобной подлянки Боря не ожидал. И тут же начал кончать. Процесс этот растянулся в минуту-другую. Сначала он расстрелял её изнутри очередью, потом сбрызнул на почти плоский, ещё и напряжённый животик, испачкав и торчащую блестяшку, а затем член оказался во рту Зины.
Боря даже моргнул, не веря глазам своим. Но зрение не соврало. Пышка уже немного остыла, и словно набираясь жара, присела на колени, всасывая губами остатки. Можно ли было назвать их солёными, сладкими или любыми другим, сантехник не знал. Но губы чавкали с наслаждением. Зина явно давала понять, что готова высосать его всего, если будет такая возможность.
Все три сердца в радиусе метра стучали быстро-быстро. И ноги ослабли у многих. Боря вдруг понял, что немного устал и не против присесть передохнуть. Зина с тоской в глазах отпустила его, как кучер удила.
ebooksa