– Ну… просто так, – пожал плечами Дугин.– Они же тогда… в общем, тогда всякое бывало, но они только для себя снимали. Нравилось им потом все это смотреть… когда они вдвоем оставались. Это понятно?
– Вполне, – вздохнул Петр.
– Ну и вот. Я и предложил. Вас заснять. Другого выхода не было. Вот и все. Я все вам рассказал.
– Один вопрос, – Гурский закурил очередную сигарету и бросил пачку на стол.
– Да? – поднял на него глаза Дугин.
– Почему у Анны Заславской в доме стоит бутылка с бодяженым коньяком? Она же была женщина состоятельная, жила зажиточно.
– А… это… Видите ли, она же была алкоголичка законченная, хоть и выглядела – на все сто. Со стороны никогда не скажешь. Ничем от Янки с виду не отличалась. Может быть, с возрастом разница и проявилась бы, но пока…
– И что?
– Так Вадим ей поэтому денег наличных в последнее время почти и не давал. Она и выкручивалась. Купит что подешевле, туда и сольет. Это вы про бутылку «Хеннесси»?
– Да.
– Вадим дома вообще не пил. Только в гостях или в ресторане. Глоток шампанского, да и то… В общем, поэтому она там свое пойло и хранила.
– А вы откуда знаете?
– Вам про этих сестер все рассказать?
– Нет, – покачал головой Адашев-Гурский. – Пожалуй, не нужно.
– Ну что? – Волков раздавил в пепельнице сигарету. – У Высокого суда есть вопросы?
– Нет, – покачал головой Андрей Ива-ныч. – У Высокого суда вопросов больше нет. Суду все ясно.
– И каков будет вердикт?
– Ну-у… – Андрей сдвинул мочалку на лоб и почесал затылок. – Выслушав обе стороны и приняв… – он покосился на бутылку водки, – во внимание материалы дела. Высокий суд, посовещавшись, пришел к выводу, что…
– Что?
– Что неоспоримые доводы обвинения и предоставленные им вещественные доказательства не оставили от позиции защиты камня на камне.