— Так значит вы реставратор, о котором я так много наслышан, — начал Пелл Эшер. — Приехали спасти наше маленькое кладбище.
Я резко взглянула на него, ища доказательства враждебности или сарказма, но не увидела ничего в чёрных глазах, кроме умеренного любопытства.
— Не знаю. Я просто приехала сделать свою работу.
— Вы видели кладбище? — Его голос выдавал его немощность больше чем инвалидное кресло. Ломкий, его не скроешь покрывалом.
— Я провела целый день, фотографируя надгробия.
— И что вы о нем думаете?
Такой же вопрос мне ранее задал Тейн, и как тогда у меня возникло ощущение, что «Терновые врата» просто уловка. Этому человеку нужно что-то ещё. Но тут я спросила себя, а не моё ли беспокойство больше, чем его слова создаёт это подозрение.
— Ранее я поделилась с Тейном тем, как восхищена вашими скульптурами. Лица так выразительны. Они напоминают мне статуи, которые я видела на одном кладбище в Париже.
— Пер-Лашез?
— Да. Вы там были?
Он кивнул.
— У вас хороший глаз, моя дорогая. Многие статуи на нашем кладбище созданы европейскими мастерами. Они бесценны.
— Тогда нам повезло, что их не попортили вандалы. Вы не представляете какой вред можно нанести баллончиком с краской.
— Никто не посмеет.
Ответ был настолько быстрым, что я чуть не упустила прозвучавшее в нём небывалое высокомерие, как и в надменном блеске обсидиановых глаз, в тонкой безрадостной улыбке, от которой у меня снова побежали мурашки по коже. Я и не надеялась, что мне понравится Пелл Эшер. Его жадность уничтожила кладбище, а в моих глазах это непростительный грех. Но несмотря на его прошлые деяния, несмотря на его самомнение, я была по-странному заинтригована этим мужчиной. Я пала жертвой его загадочности, даже если сама его природа меня отталкивала.
— Расскажите мне больше о своих путешествиях, — дружелюбно предложил он. — Как вы можете себе представить, я не особо где бываю в последние дни. Я привык жить глазами других. Вы упомянули Париж. Часто бываете за границей?
— Всякий раз, как могу. Но в Париж я ездила давно. Тётин подарок к выпуску из школы.
— Очень щедрый подарок, прошу отметить. — Его улыбка теперь стала тёплой и гостеприимной, чуть ли не влюблённой. Я не могла промолчать.
— Слишком щедрый, как сказал мой отец, — машинально поделилась я.
Он сочувственно поднял тёмную бровь.