— Хорошо, пойдем, пока я снова не разревелась.
Я смеюсь:
— Конечно, возьму свою сумку. — Тут я замечаю, что мы одни. — А где Спенсер?
— Он пошел домой, снова принять душ.
— Снова принять душ?
Она ухмыляется:
— Да, мы помылись, до того, как ты пришла, но потом снова испачкались.
Я бросаю взгляд на часы на стене:
— Джаз, сейчас без десяти восемь, а тебе снова нужен душ?
Она кусает губу, чтобы подавить улыбку.
— О, Боже! — поднимаю сумку и забрасываю ее на плечо. — Избавь меня от подробностей.
— Кстати о подробностях, есть что сообщить о своей ночевке?
— Нет, — я поворачиваюсь к двери, надеясь, что мы закончили этот разговор.
— Бред! — она догоняет меня. — Ты выглядишь подозрительно.
— Естественно, я выгляжу подозрительно, Джаз, это отцовское проклятье. — Я продолжаю идти, пока не дохожу до входной двери.
— Ну да, — говорит она, едва сдерживая смех. — Я узнаю, — предупреждает она. — Я всегда узнаю.
— Там нечего выяснять, Джаз. Мы пили чай и смотрели «На гребне волны».
— И?
— И все! — огрызаюсь я, распахивая дверь.
— Хорошо! Полегче там, можешь сломать что-нибудь важное.