— Потребуйте, чтобы они легли в дрейф, если не хотят, чтобы мы отправили их ко всем чертям! — проговорил сквозь зубы Блэк.
— Есть, сэр! — весело отозвался Четырехглазый, затем перевел ответ парохода: они говорят, что скорее взорвут нас, чем сбавят ход хоть на один узел!
— Так ударить им в переднюю часть! Нужно проучить гордецов как следует! — заорал Блэк.
В тот же момент раздался выстрел из переднего орудия и ядро ударило в нос парохода в нескольких шагах от брашпиля. Щепки и осколки взвились высоко в воздух, до нас донеслись шум и крики.
— Ну, что они говорят теперь? — спросил Блэк.
— Говорят, что если вы явитесь к ним на судно, то не иначе, как за своей головой, и что они вздернут вас на виселице, а сами не сбавят хода до тех пор, пока вы не перепортите им выстрелами машин.
— А! Крепколобая мразь! — прошипел Блэк. — Дать по ним второй выстрел, в середину судна!
Со вторым выстрелом все наше судно содрогнулось, но он пропал даром, так как море разволновалось и нас сильно качало, вследствие чего снаряд перелетел на другую сторону. Следующий за ним выстрел тоже был неудачным. Это вывело капитана из себя, и он грозно скомандовал:
— Полный вперед! Готовь средние бортовые орудия!
Это был поистине чудный момент, нельзя в том не сознаться. Волнение охватило даже меня. Я чувствовал, как все наше громадное судно содрогнулось при резком звонке, поданном капитаном в машину, и затем устремилось вперед, пеня и рассекая волны своей мощной грудью с такой быстротой, о какой я до сих пор не имел никакого представления. Это проявление невероятной силы и быстроты действовало на меня как-то опьяняюще, да и на остальных, по-видимому, так же. До этого времени мы держались несколько позади пассажирского парохода, теперь же пронеслись мимо него с быстротой курьерского поезда, обгоняющего товарный, и, описав громадную дугу, устремились, подобно ястребу, на свою добычу.
Наши бортовые орудия были уже наготове; прислуга толпилась около них, готовая открыть огонь по первому слову капитана. Прежде чем я успел уловить план маневра Блэка, наше судно проходило в каких-нибудь пятидесяти ярдах от «Беллоники».
В этот момент наши люди, как будто превратились в бешеных, диких зверей, завидевших добычу и готовых пожрать друг друга для того, чтобы овладеть ею. С диким, неистовым криком отворили они затворы главных бортовых орудий, и целый град снарядов посыпался на беззащитное судно. Страшные проклятия, вопли и крики огласили воздух. Я видел, как рослые, здоровые мужчины падали, пораженные насмерть, слышал, как стонали, плакали и рыдали женщины и жалобно кричали дети.
Страшное дело было сделано и сделано разом: от одного удара победа осталась за нами, так как на пароходе спустили флаг и последовало приглашение явиться на судно. Теперь оставалось только забрать свою добычу и поделить ее между собой.
— Спустить шлюпку! Эй, Джон, — крикнул Блэк, — забрать там каждый грош и все, что только найдется ценного, потом вздернуть на мачте негодяя-капитана, этого дерзкого безумца!
— К вашим услугам, капитан! — отозвался Ревущий Джон. — Клянусь небесным громом! Эй, ребята, спускай шлюпку!
— Я бы советовал вам отправиться с ними на «Беллонику», — проговорил доктор Осбарт, обращаясь ко мне, — это будет весьма интересно для вас! — и он обратился с этим предложением к Блэку.
Тот был чрезвычайно нервно настроен в этот момент, хотя и казался совершенно спокойным.
— Да, он отправится с нами, — решил он. — Если нас повесят, то пусть и его повесят вместе с нами, этого проповедника христианской нравственности, этого самодовольного бездельника! Пусть он отправится на судно, не то я сам швырну его в шлюпку!
Меня тошнило при одной мысли о тех ужасах, какие ожидали меня на судне, но отказаться не было никакой возможности — это было бы равносильно смертному приговору самому себе. Меня втолкнули в шлюпку, и, когда мы подошли к пароходу, втащили вслед за собой на палубу, где нас встретил сам капитан со своими четырьмя офицерами. Нас же было семеро.
То, что я увидел, превзошло даже все мои ожидания: мертвые лежали грудами на палубе, судовой врач не успевал со своими двумя помощниками перевязывать раненых. Стоны и вопли стояли в воздухе, душераздирающие картины встречались на каждом шагу. Вся палуба представляла собой сплошное поле битвы. Казалось, будто судно находилось под неприятельским огнем в течение нескольких часов.
ebooksa