Чтобы выяснить, как работает эта непонятная игра в молчанку, уже в школьные годы я начала действовать в лоб: изучала строение репродуктивной системы по биологическим справочникам, читала статьи в журналах и пробовала разобраться в собственных телесных реакциях.
Тема секса пугала меня (еще бы, после такой подачи взрослых!), и мне это не нравилось. «То, что понятно, не может быть страшным», – так я примерно размышляла, начиная попытки приручить ершистую тему секса. Я хотела, чтобы такая близкая к телу и к чувствам штука, как секс, перестала быть «бабайкой», а стала безопасным и понятным другом.
Почему нам сложно говорить о сексе
«Я иду в магазин. Взять тебе шоколадку с орешками, как ты любишь? Хочешь просто с фундуком или еще с изюмом?» – такие фразы мы произносим запросто, почти не задумываясь, умудряясь параллельно шнуровать ботинки, искать пакет и оценивать количество денег на карточке. Почему о променадах до ближайшего продуктового нам болтать проще, чем о сексе?
«Слушай, когда твои пальцы вчера были во мне, получился такой классный упор на переднюю стенку: вроде где-то левее, чем обычно. Попробуешь повторить в следующий раз?» – к таким формулировкам идут годами даже те из нас, у кого секс случается не реже шопинга. Я обожаю сравнивать разговоры о сексе с разговорами о походах в магазин, приготовлении еды, занятиях спортом и других повседневных делах! Во-первых, это очень наглядно. Во-вторых, если разобраться, что именно отличает «стеснительные» темы от «нестеснительных», то управляться со стыдом намного проще.
«Куплю теплые ботинки, чтобы было комфортно зимой», «Заказала наушники, а они неудобные. Расстроилась», «Мандарины для меня вкусные, а оливки – нет». Мы даже не задумываемся, насколько легко нам произносить эти фразы и насколько эта легкость упрощает нам жизнь! Мы сообщаем о своих намерениях; информируем окружающих о том, как устроены наши потребности; обозначаем свои интересы для самих себя и укрепляемся в них; получаем возможность лишний раз осмыслить собственные желания и нежелания.
Почему же в сексе – тоже регулярной и важной части жизни – мы практически лишены таких возможностей? В чем же отличия? Скорее всего, в трех вещах.
Мои родители не говорили со мной о сексе, потому что их родители не говорили с ними о сексе, потому что их родители тоже не вели с ними секс-образовательных бесед… И так далее, на много веков вглубь.
Уборка, готовка, покупки, походы по врачам – это повседневные темы, которые никто не стесняется обсуждать при детях, показывать в рекламе или кино. Мы привыкаем к ним как к чему-то будничному и не мучаемся мыслями «Не застыдят ли меня, если я упомяну мытье посуды?» и «Прилично ли выложить фотографию с занятий баскетболом или из кабинета окулиста?».
А что с сексом? Редкая птица долетит до середины Днепра; редкому человеку удастся без подготовки заговорить о сексе запросто, играючи и искренне. Наши силы могут уходить просто на то, чтобы пробовать разобраться в своих секс-особенностях, признаваться себе в своих фантазиях и желаниях, формулировать их вербально. И даже когда с нас сошло семь потов и слова подобраны, из-за стыда нам бывает сложно начать разговор о сексе с другим человеком.
Дисклеймер. Конечно, все зависит от культуры, в контексте которой мы живем. Я пишу из среднего российского контекста, но есть регионы, где выкладывать фото с занятий спортом (и вообще заниматься им и вести инстаграм[1]) «неприлично». Есть регионы, где к сексу относятся куда проще. Все это говорит о том, что стыд в отношении секса, телесности или любой другой темы не задан свыше: на отношение к ним можно влиять и делать его более комфортным для нас.
Можно вспомнить, как быстро мы усваиваем новые покупательско-товарные или продуктово-пищевые термины из соцсетей и рекламы. А можно даже не уходить далеко от тела: сколько раз за жизнь мы слышим «рука», «нога», «печень», «желудок»? И сколько раз – «вульва», «клитор» или «перинеум»? Даже названия этих обычных частей тела многие из нас запоминают уже во взрослом возрасте. А все почему? Потому что эти органы принято связывать с «неприличным» сексом.
Что уж говорить про названия секс-практик! Сейчас я могу запросто выбирать между формулировками «давай займемся раббингом» или «давай потремся друг о друга» – но прежде чем прийти к ним, мне потребовалось пройти целый путь. Во-первых, понять, что такой способ секса мне подходит (при условии, что ни в одной доступной мне энциклопедии он описан не был). Во-вторых, проделать внутреннюю работу и принять, что мой способ делать секс – такой же равноценный, как пенетративные практики. В-третьих, отыскать англоязычный термин rubbing и притащить его в русский язык. Не слишком ли хлопотно для одного обычного секс-занятия?
Секс-словарь развивается медленно, такие нужные новые слова вползают к нам с черепашьей скоростью – все из-за табу и недостатка разговорной практики. В итоге нам труднее не только обсуждать свой опыт с партнером или партнершей, но и просто рефлексировать и осмыслять его наедине с собой.
Практически детектив в жанре «Попа есть, а слова нет»! Долгие годы я улавливала приятные ощущения «где-то в районе ануса» при случайных прикосновениях. Ощущения были намного ярче, чем от касаний в районе головки клитора, но все время ускользали: я просто не могла понять, где именно находится мое «приятное место»? Куда нужно направить руку партнерши? И, наконец, просто сомневалась: «Не кажется ли мне все это?»
Однажды я переводила англоязычную статью о способах секс-стимуляции и встретила незнакомое мне слово perineum. Полезла в словарь: оказалось, что «перинеум – это участок кожи между анусом и вульвой». Как говорилось в статье, «место, особенно чувствительное у некоторых женщин». И меня осенило!
При следующем сексе я обрадовала партнершу новым термином и попросила ласкать именно перинеум. И бинго: это оказалось то самое загадочное «приятное место». Удивительно, но пока я не узнала термина, то просто не могла локализовать этот участок своего тела.
Почему же 32 года я провела в неведении? Думаю, потому что перинеум не маячил у меня перед глазами и оставался абстрактным «где-то там», и только обретение слова позволило выделить его на карте тела как самостоятельный участок с особой чувствительностью. Возможно, что-то подобное происходило у людей прошлого с головкой клитора – которая, как известно, тоже долго оставалась безымянной.
Для меня это история про важность слов: когда у наших частей тела, секс-практик и эмоций появляются названия, мы получаем возможность сообщать о своих потребностях окружающим, но еще и лучше понимать самих себя. Куда удобнее сказать «шлепни меня по попе», чем «сделай быстрое накрывающее движение ладонью где-то там сзади внизу».
Отыскать и выучить слова – еще полдела. Квест усложняется, когда мы пробуем составить из них фразы и произнести вслух. «Ладно, вот я скажу: „Постимулируй мне перинеум, пожалуйста” – это будет очень странно звучать? Кто вообще так говорит?»
ebooksa