Всадников и пехотинцев едва не погубил один подлый изменник из полка сьера де Ликса.
Д’Армантьер принял мучительную казнь за всех.
Заранее содрогаясь от ужаса, Уленшпигель пошел в Брюссель, на Конный базар, смотреть на его адские муки.
Несчастный д’Армантьер, распяленный на колесе, получил тридцать семь ударов железным прутом по рукам и ногам, ибо палачам, дробившим его кость за костью, хотелось подольше посмотреть на его мучения.
И только от тридцать восьмого удара — прямо в грудь — он скончался.
4
Ясным и теплым июньским днем в Брюсселе, на площади перед ратушей, был воздвигнут обитый черным сукном эшафот, а по бокам поставлены два столба с железными остриями. На эшафоте виднелись две черные подушки и серебряное распятие на столике.
И вот на этом-то эшафоте претерпели мечное сечение благородный Эгмонт и благородный Горн [4]. А достояние их отошло к королю.
А посланник Франциска I так сказал об Эгмонте:
— Я только что видел, как отрубили голову тому, перед кем дважды трепетала Франция.
А головы казненных были насажены на железные острия.
А Уленшпигель сказал Ламме:
— Тела и кровь накрыты черным. Благословенны те, кто в эти черные дни сохранит высокий дух и в чьей твердой руке не дрогнет меч!
5
Молчаливый набрал войско, и оно с трех сторон хлынуло в Нидерланды. [5]
А Уленшпигель на сборище Диких гёзов [6] держал такую речь.
— По наущению инквизиции король Филипп объявил, что всем жителям Нидерландов, обвиненным в оскорблении величества, в ереси, а равно и в недонесении на еретиков, грозят соответственно тяжести преступлений установленные для подобных злодеяний наказания, без различия пола и возраста и без всякой надежды на помилование, за исключением особо поименованных лиц. Достояние осужденных наследует король.
Смерть косит людей [7] в богатой и обширной стране, лежащей между Северным морем, графством Эмден, рекою Эме, Вестфалией, Юлих-Клеве и Льежем, епископством Кельнским и Трирским, Лотарингией и Францией. Смерть косит людей на пространстве в триста сорок миль, в двухстах укрепленных городах, в ста пятидесяти селениях, существующих на правах городов, в деревнях, местечках и на равнинах. А достояние наследует король.
— Одиннадцати тысяч палачей, которых Альба именует солдатами, едва-едва хватает, — продолжал Уленшпигель. — Родимый наш край превратился в бойню, и из него бегут художники, его покидают ремесленники, его оставляют торговцы — бросают родину и обогащают чужбину, где им предоставляется свобода вероисповедания. Смерть и Разор косят у нас в стране. А наследник — король.
Наша страна купила за деньги у обедневших государей льготы. Ныне эти льготы отняты. Страна надеялась, что она не зря заключила договоры с владетельными князьями, что она насладится плодами трудов своих, что она расцветет. Но она ошиблась — каменщик строит для пожара, ремесленник работает на вора. Наследник — король.